Новости из силовых структур.
«Ведомство по охране порядка.
С первого числа следующего месяца свободный обмен мнениями на улицах приравнивается к нарушению общественного покоя.
Министерство внутренних дел.
Со второго числа следующего месяца нарушение общественного покоя наказывается побиванием камнями. Исключение: шум при самом побивании».
Биржевые новости.
«На общегерманской брачной бирже во Франкфурте курс покупки девственниц достиг годового максимума – 27 верблюдов за единицу. Аналитики советуют вкладываться».
И под конец выпуска – спорт.
Видеосюжет «Женщины Германии готовятся к соревнованиям». В глухих развевающихся бурках они закидывают мяч в баскетбольную корзину, съезжают на скейтбордах и скользят по высоким волнам в сёрфинге.
«И в заключение, – завершает выпуск диктор, – прослушайте проповедь имама Ганса Козюльского «Моя жена имеет собственное мнение. Что делать?»
Такой вот ролик.
Такое телевизионное воспоминание о европейском будущем бродит по Европе. Про геев, правда, не сказали. Видимо, к выпуску новостей всех их окончательно закидали камнями.
А потому на фоне последних тевтонских известий как-то совсем неубедительно звучат недавние заклинания канцлера пока ещё недосалафитской Германии: «Мы справимся».
Ну что ж, аллах, как говорится, в помощь.
Провидения Зиновьева
Колумнисты ЛГ / Очевидец
Демурин Михаил
Теги: Россия , Европа , США
Многим русским интеллектуалам приходилось писать о Западе, их взгляд нередко был критическим – от Герцена до советских публицистов. А беспристрастный, объективный, исходящий из собственного опыта анализ западных реалий встретишь нечасто. У Зиновьева в исследовании «Запад. Феномен западнизма» он именно такой.
Я прочитал книгу недавно. Но если бы прочитал её в 1993-м, когда она появилась на свет, кое-что в моей работе, думаю, получилось бы лучше. Книга провидческая.
Зиновьев анализирует Запад, а душа болит за Россию. Эта боль не просто от неудач России в холодной войне. Её главный источник в том, что капитуляция перед Западом, как он пишет, была позорной, а начавшееся заимствование западных образцов – бездумным.
Я не согласен с признанием полного поражения России в холодной войне. Полагаю, в начале 1980-х был проигран очередной, хотя и важный этап. К 1992 году Россия стала территориально меньше, слабее политически, аморфнее, но уцелел потенциал возвращения к соответствующей её мощи роли в истории.
Хочу обратить внимание на обстоятельство, которое в силу концентрации на поражении и из-за нежелания видеть что-то положительное в советских временах остаётся в тени. Имею в виду оценку периода 1920–1940-х годов. А это было время нашего успешного противостояния Западу, в том числе и в категориях холодной войны. Была укреплена внешняя и особенно внутренняя субъектность СССР, Запад был вынужден учитывать и парировать наши общественно-политические и культурные достижения. В 1930–1940-е годы «левые силы» там заняли солидное положение в истеблишменте. В США, Великобритании, Франции понимание отсутствия альтернативы союзничеству с нами (на опыте Второй мировой войны) основывалось не только на оборонных соображениях, но и на учёте того, что их общественность другого варианта тогда не приняла бы.
Второй источник боли Зиновьева – осознание интеллектуальной зашоренности большинства из тех, кто оказался у власти в России в начале 90-х. Многие и сегодня на плаву, и так же, как тогда, когда это подметил Зиновьев, они «всякую попытку рассказать о Западе с точки зрения здравого смысла воспринимают как прокоммунистическую пропаганду или вообще игнорируют».
Между тем любого думающего человека не могут не беспокоить вопросы, которые задавал себе Александр Александрович: «Что из себя представляет этот феномен по имени Запад, который нанёс такой сокрушительный удар могучей сверхдержаве, причём без единого выстрела? В чём источник его силы? Каковы перспективы эволюции человечества на основе такого исхода исторической битвы Запада против коммунизма? Является ли эта победа на самом деле окончательной?»
За прошедшие с того момента годы многие увидели, что Запад не так уже всесилен и идеален в смысле общественного построения, что триумф его не окончателен. Поставленная Зиновьевым задача глубокого изучения Запада становится ещё более насущной. Сама книга «Запад. Феномен западнизма» – важнейший источник формирования такого знания. Изучать Запад и через это знание обретать инструменты воздействия на него – задача для тех, кто хочет оставаться самостоятельным и как отдельный человек, и как народ. Про тех же, кто хочет уподобиться Западу, у Зиновьева написано так: «Когда народы стран Восточной Европы и Советского Союза вознамерились уподобиться Западу, они полностью игнорировали то обстоятельство, что западнизация их стран не может стать превращением их в части Запада или в западные страны по двум основным причинам. Первая причина – навязывание этим народам и странам отдельных свойств Запада (демократия, рынок, приватизация и т.д.) не есть превращение их в части Запада, ибо Запад вообще не сводится к этим свойствам… Вторая причина – место и роль Запада (скажем, «мировой престол») уже заняты, и самое большее, на что эти западнизируемые народы могут рассчитывать, это оказаться в сфере власти, слияния и колонизации Запада, причём на тех ролях, какие им может позволить сам единственный и неповторимый Запад. Как бы русские ни оплёвывали коммунистический период своей истории, как бы ни усердствовали в разрушении всего того, что было достигнуто... Россия всё равно никогда не станет частью Запада».
