Не менее важна для современных молодых писателей и статья «Мера художественности», где критик предостерегает, с одной стороны, от увлечения новомодными литературными теориями и разрыва с традицией, а с другой – от слепого подражательства классическим образцам, когда в традиции видят не «внутреннее содержание», а внешние признаки стиля. С силой и ясностью ставит Лобанов центральные вопросы художественного творчества и в статье «Бессильная красота», которая хотя и посвящена Платонову и Паустовскому, но в то же время не сводится к простому сопоставлению этих авторов, а поднимается к одной из самых важных проблем в литературе – что же есть художественное творчество и чем оно принципиально отличается от беллетристики.
Однако размышлять о литературе невозможно в отрыве от общественной жизни своей страны. «Семидесятые годы принято считать «застойными», однако по опыту своему могу сказать, что никакого застоя не было. За видимой житейской косностью, пошлостью литературного быта таилось поле напряжённых духовных исканий, острой идеологической борьбы», – пишет Лобанов об этом времени. Вот и статья «Правда жизни и её превращения» появилась как реакция на всеобщее увлечение западными модернистами в эти годы. В ответ на бытующее мнение о родственности творчества Камю, Кафки и Пруста Гоголю и Достоевскому «с их необычайно и резко выразительным художественным миром, с пропастями в сознании и духе героев, «алогичностью» их поведения» Лобанов убедительно показывает, что «абсурдность» у русских классиков связана с приближением к черте, за которой уже немыслима привычная реальность, а в творчестве западных модернистов «абсурд» есть лишь бездушный остроумный приём, сочетание несочетаемого.
Это стремление проникнуть вглубь разбираемого явления, нежелание мыслить штампами, чувствовать творческое биение жизни, отвечать на все вызовы того или иного времени зачастую приводило к такой острой реакции, какую вызывали многие статьи Лобанова, его книга об Островском в ЖЗЛ и, конечно же, статья «Освобождение», посвящённая изображению голода 30-х годов в романе Михаила Алексеева «Драчуны».
Публикация «Освобождения» и последующие погром и травля Лобанова – живое событие в нашей литературе и истории. Мы и сейчас можем открыть эту статью и вместе с автором исследовать творческий мир Алексеева, сопоставить его произведения с классическими, оценить степень психологической достоверности и художественной убедительности и вдруг обнаружить, что зашли за ту черту, где «кончается литература и вступает в действие обжигающая правда». Но даже внимательно читая статью в наше время, невозможно представить, какой эффект произвела она тогда, «словно в хорошо прогретое солнцем болотце вдруг плашмя упала откуда-то с неба огромная каменная глыба».
«Величие замысла статьи «Освобождение» и сейчас поражает... Быть Михаилом Лобановым – это звание повыше, чем быть Героем России», – писал уже в наше время Владимир Бондаренко. «Она (статья «Освобождение» –А.Т. ) принадлежит к тем событиям в моей жизни, которые изменили очень многое во мне как в человеке... Я понял, что это – моё. Я оттуда вышел... Но на самом деле многие Ваши статьи определённым образом изменили в нашей стране взгляды огромного числа людей, значит, они изменили и нашу страну», – считал Владимир Костров. «Забыть ли, с каким нетерпением взбирался на двадцать второй этаж высотного здания МГУ в аспирантскую свою пору, чтобы, отложив в сторону Музиля, о котором писал, и Гессе, которого переводил, полистать свежие журналы в тамошней библиотеке. С каким упоением – западник! – проглатывал, к примеру, «Освобождение» Лобанова. За непомерным окном «сталинского» небоскрёба пуржит, а взвихрённая мысль автора уносит в ту заснеженную бескрайность России», – вспоминал Юрий Архипов.
А знаменитый священник и писатель Димитрий Дудко писал о том времени, когда вышла статья: «Я Лобанова давно уже заметил по его произведениям, они мне очень нравились, были удивительно духовны. Как он всё хорошо понимал в безбожный период в нашей стране и безбоязненно обо всём говорил. Его статья «Освобождение» наделала большой переполох. Лобанова наказали. Вот они герои, а всё выставляют кого-то, кто им и в подмётки не годится. Мучаются другие, а лавры пожинает кто-то, но забывают враги, что есть Промысел Божий, есть Грозный Судия, по выражению Лермонтова: «Тогда напрасно вы прибегнете к злословью, оно вам не поможет вновь». Я почувствовал в Лобанове по духу сродное мне».
