.
Именно эти «элементарные формы» оживают сегодня уже благодаря электронным технологиям, как это ни странно. Уровень «элементарности» зависит от народного образования, которое у нас объявлено товаром и сферой услуг, то есть не оно образует народ.
«Право, законность, искусство и так далее, – уточняет философ, – являются сложными продуктами цивилизации, изобретением и, будучи изобретёнными, являются органами нашей жизни. В них, если они есть, воспроизведутся в нас определённые человеческие качества. Без них, имея тот же человеческий материал, мы будем получать элементалы, или зомби, поскольку человеку по природе несвойственно быть человеком…»
Здесь всё та же мысль об удобстве провала в устную речь, не усиленную «книжной мудростью» святых и учёных. А ведь кажется, что всего лишь надо научиться тому, чтобы постоянно «изобретать себя», думать, прежде чем сказать, ещё подумать, прежде чем записать на бумаге, и ещё раз подумать, прежде чем издать это в книге или пустить в глобальную сеть. Но, как говорил один знаменитый языковед, «думать человеку затруднительно».
Футляр для непоротых
Колумнисты ЛГ / Дневник учителя
Кабыш Инна
Теги: общество , образование
Вот ведь странно: тридцать лет живём без гнёта идеологии, парткомов, комитетов комсомола и советов дружин, выросло два – ну совсем! – непоротых поколения, но, если пристальней приглядеться, живём-то в тотальном страхе.
Вот что видится мне с моей – школьной – колокольни.
Боятся директорá. Чего?
Дал учитель-словесник ученику (старшекласснику!) книгу современного поэта, а там, как на грех, возьми и попадись – немыслимое для поэзии дело! – эротический сюжет. Родитель бежит, да зачастую и не бежит, а пишет (выросли ведь не только непоротые, но и грамотные) к директору: развращает-де педагог подрастающее поколение.
Директор в страхе, как бы чего не вышло, в смысле – как бы бумага не пошла выше, предлагает учителю уволиться по собственному желанию.
Или.
Хочет учитель пригласить в школу книжный автобус: это же так здорово, дети будут сами ходить и выбирать понравившиеся книги, и ехать никуда не надо – автобус устанавливается прямо во дворе школы. Директор машет руками: «Ни в коем случае! Родители могут написать в Департамент образования, что их принуждают к покупке книг. Как бы чего не вышло!»
Или ещё.
Высмеет учитель в газетной статье требование администрации школы повесить в каждом кабинете график проветривания (ведь и так понятно, что проветривать нужно на переменах, когда же ещё!), директор с перекошенным от страха лицом вызывает учителя:
– Вы меня подставили!
– Но ведь я не указал номер школы! – пытается защититься учитель.
– Вы что, не понимаете, что вас пробьют по базе и в два счета вычислят номер школы! Как бы чего не вышло!
И таких примеров сотни.
Но боятся не только директора – боятся учителя. Боятся, как бы дети не пожаловались родителям (с приложением фото- и видеосюжетов), а те не бросились писать в вышестоящие инстанции (зачастую сразу в департамент).
Боятся не получить стимулирующую часть зарплаты.
Боятся не так научить (к примеру, писать сочинение).
Боятся предложить в качестве внеклассного чтения не ту книгу.
Боятся повести детей не на ту постановку в театр.
У учителей теперь (конечно, слава богу!) хорошая зарплата – им есть что терять.
Боятся родители. Эти-то чего?
Что ребёнку в школе холодно (жарко), что его пере- или недогружают. Что его недостаточно хорошо готовят к зачёту, контрольной, экзамену, в итоге – к ЕГЭ, а стало быть, он недоберёт баллов, не поступит в намеченный вуз, не найдёт своего места под солнцем.
Смешно, но боятся и дети! Да, да, наши отвязные, раскрепощённые, непионерские дети! Эти боятся не сдать, недополучить, не угодить проверяющему.
Вот такие страшочки, страхи, страшища.
И ведь при всём их кажущемся разнообразии все они – и взрослые, и детские – сводимы к одному общему знаменателю. Страхи эти, если можно так выразиться, экономические.
Взрослые боятся работу потерять, дети – не получить. В конечном счёте выпасть или не встроиться в социум.
