После боя экипаж был предан земле непосредственно возле подбитой машины. Командир захоронен отдельно, экипаж – отдельно. Позже все захоронения были перенесены в деревню Старые Дятловичи. Спустя годы в деревне Чёнки был воздвигнут мемориал, и каждого погибшего в ближайшем районе перевозили на бронетанковых лафетах. Их имена выбиты на гранитной стене».
…Примерно в эти же первые числа октября 43-го года маме то ли приснился, то ли привиделся отец: он как бы парил перед окном в своём стареньком довоенном пальтишке и, смущённо улыбаясь, произнёс: «Я убит»…
Мама, конечно, никому об этом не рассказала, но спустя несколько дней пришла похоронка: «Гампер С.Л. во время боя при форсировании р. Сож 8 октября 1943 года геройски погиб и похоронен со всеми почестями».
В мою детскую память навсегда врезалось: мама, схватившись за живот, как будто надломилась и завыла. Потом мне объяснили, что на фронте погиб папа, только об этом не надо говорить бабушке, которой в этот момент дома не было.
В моём сознании не умещается, что значит «погиб». Это проходит мимо меня, но бабушке не говорю, молчу.
Ещё одна незатянувшаяся зарубка в моей памяти: бабуля бьётся головой о стенку. Догадываюсь – кто-то проговорился.
Маме не однажды снились вещие сны. В своём предсмертном бреду она повторяла: «грязь», «вода», «колючая проволока». Подробностей гибели отца мама не знала – не дожила. Только теперь, прочитав документы и письмо краеведа, я начала связывать этот мамин бред с реальностью – эту колючую проволоку, которой был обвешен подбитый папин танк, болотистую октябрьскую хлябь…
Почти до конца своих дней бабушка ждала сына. Много было у неё разных предположений, где он и почему не сообщает нам о себе. Наиболее впечатляющий вариант: папа потерял в бою руки и ноги и теперь находится в инвалидном доме на о. Валаам. После Победы спустя несколько лет стали появляться слухи, что одиноких и наиболее безнадёжных раненых свозили именно туда. А папа, зная, что у бабушки и мамы на руках неходячий ребёнок-инвалид, т.е. я, парализованная до его призыва в армию, принял решение как бы навсегда исчезнуть из нашей жизни.
Вот моё первое стихотворение «Памяти отца»:
Там за синими перелесками
Лишь фанерные монументы.
Мы убитым отцам ровесники –
Так развязываются легенды.
Даже стариться вы не можете…
Только карточки выгорают.
Только матери ждут:
«а может быть…»
Только дочери вырастают.
Всю жизнь я думала, что папа утонул вместе с танком при переправе через реку Сож. Утонул или сгорел? В снах нередко являлся мне то горящий, то тонущий танк, но отцовское лицо не выплывало из чёрной воды, не воспаряло над пламенем.
Только два года назад в моей жизни появился однофамилец Иван Гампер из г. Усинска (Республика Коми), который много лет посвятил своему фамильному древу и знает судьбы десятков, а может быть, и больше Гамперов, проживавших и проживающих в нашей стране и за её пределами. Благодаря ему я смогла узнать подробности гибели моего отца.
С одной стороны, до слёз больно, что я одна, без мамы, мысленно прожила последние папины дни и часы. А с другой стороны – под силу было бы ей это?
Все знают, что самая важная в жизни пора – детство. Только у меня оно не сложилось, его переехала война.
Галина ГАМПЕР, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
