Но предыдущие произведения Александры Марининой в большинстве своём были ближе не к классическому детективу, у истоков которого стояли Эдгар По и Артур Конан Дойл, а к производственному роману о милиции. Жанр не менее почтенный, хотя отмеченное Клугером родство с волшебной сказкой в нём ощущается слабее. Но желание писательницы сменить тональность проявлялось давно – ещё в 2002 году вышел роман «Фантом памяти», в котором преуспевающий литератор пытается справиться с внезапной амнезией. Действительно ли он потерял память в результате автокатастрофы или просто очень хотел забыть какие-то моменты своей жизни? Душевные терзания литератора и поиски того, кто почему-то хочет его убить, перемежаются откровенно аллегорическими философскими страницами, на которых правят бал одинокая, но безмерно богатая Мария-жизнь и нищая Анна-смерть с выводком детишек – болезней и бед…
«Фантом памяти» был достаточно прохладно принят и критикой, и публикой, привыкшей к романам про Настю Каменскую. Но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы словосочетание «философский триллер» перестало казаться чем-то немыслимым.
Но «Взгляд из вечности» слишком нетороплив для триллера, и главная его тайна – это тайна того, что творится в человеческих душах. Что заставляет людей говорить правильные слова, когда и на вздох, кажется, нет сил? А ведь та же кроткая героиня произносит монолог, сделавший бы честь любому политруку. «Это неправильно, – тихо, но твёрдо сказала она, – тебе не должно быть всё равно. Любое падение начинается с маленького шажка вниз, проигранная битва начинается с незастёгнутого воротничка у солдата. Тебе не должно быть всё равно, что кушать, потому что завтра тебе будет всё равно, во что ты одет, и ты наденешь сорочку с грязным воротником и дырявые носки, послезавтра тебе будет всё равно, как ты учишься, потом тебе станет всё равно, как ты работаешь, и вся твоя жизнь превратится в сплошное безразличие и покатится вниз. Когда человеку всё равно, он не может сделать ничего хорошего, ничего полезного, он не может ничего создать, он может только прозябать. Ты посмотри вокруг: люди строят дома, собирают урожай, лечат больных, пишут книги и картины, в космос летают, работают на фабриках и заводах, значит, людям не всё равно. Ты что же думаешь, ни у кого из них никто никогда не умирал? Никто горя не знал? Никто близких не терял?»
Так что установки в романе «Взгляд из вечности» правильные. Другой вопрос, что правильные принципы ещё не гарантируют, что всем будет хорошо. И в вечности кипят споры.
«– А как же непреходящая ценность истины? Истина – это главное. Родислав ею не поступился. Аэлла ему не нужна – он так и заявил… И я не понимаю, почему честный поступок во имя истины привёл к таким последствиям, как обида и возможная вражда. Этика этого объяснить не может. А ты можешь?
– Легко. Потому что ты философ, а я – мудрец. Я жизнь знаю. А ты знаешь только чистую науку. Жизнь многообразнее, шире и жёстче… Поэтому постоянно возникают конфликты между жизнью и этическими нормами».
Неподвижный Камень в отличие от своих бойких друзей умеет немножко влиять на реальность. Не иначе как этот камень – тот самый летающий, о котором когда-то Гумилёв писал, только теперь он на пенсии.
Вот он и вмешался, булыжник сердобольный… чуточку придержал смерть героини, чтобы муж непутёвый, о котором она так заботилась, всё-таки успел признаться, как он её любит.
Ворон, обнаружив такое нарушение правил, негодует:
«…я категорически настаиваю на том, что нельзя соваться в жизнь реальных людей и распоряжаться ими, как марионетками в кукольном театре. В их жизни, в реальности есть свои законы, по которым строится их судьба. Родислав много крови людям попортил, и за это он должен быть наказан…
– А Люба за что наказана?.. Она вроде никому кровь не портила.
– А себе? Ты её саму-то скинул со счетов? Она растоптала свою бессмертную душу, она наплевала сама на себя, и вот результат.
– Ты чушь городишь, – рассердился Камень. – Не может такого быть, чтобы человек старался всю жизнь для других, забывая о себе, а его за это наказывали. Уже в этом-то точно нет никакой справедливости.
