Был у майора Деева
Товарищ – майор Петров,
Дружили ещё с гражданской,
Ещё с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.
А у майора Петрова
Был Лёнька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде, —
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.
Вызовет Деев Лёньку:
– А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать! —
С Лёнькой вдвоём поедет
В рысь, а потом в карьер,
Бывало, Лёнька спасует,
Взять не может барьер,
Свалится и захнычет.
– Понятно, ещё малец! —
Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Посадит снова на лошадь:
– Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
Прошло ещё два-три года,
И в сто́роны унесло
Деева и Петрова
Военное ремесло.
Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться – это б здорово!
А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,
Что сам уж детей не ждал,
О Лёньке с какой-то грустью
Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над Родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашёл Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?» —
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла…
А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошёл высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чём-то напоминал.
– А ну, повернитесь к свету, —
И свечку к нему поднёс.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы – так ведь это
Сбрить! – и весь разговор.
– Лёнька! – Так точно, Лёнька,
Он самый, товарищ майор!
– Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить. —
У Лёньки в глазах блеснула
Непрошеная слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отёр рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
– Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
А через две недели
Шёл в скалах тяжёлый бой;
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Лёньку,
Взглянул на него в упор.
– По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
– Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдёшь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдёшь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно? – Так точно, ясно.
– Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко. —
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Лёньку к себе прижал.
– Идёшь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец… Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
– Отец, – сказал ему Лёнька
И обнял его в ответ.
