Пиви, облачившись в точно такой же наряд, тоже постройнела и удивительным образом стала выглядеть намного женственней. Неуклюжесть куда-то подевалась…
– Да я привыкла просто к штанам, – отмахнулась она от комплимента Катти. – У меня на родине женщины давно их носят, хотя и не такие.
Но видно было, что комплимент ей приятен, и за ужином она вдруг начала поглядывать на хозяина дома с некоторым кокетством.
Катти за нее порадовалась. Ведь подруге уже стукнуло двадцать пять, а счастья она до сих пор не знала. Как и любви. И то сказать – какая любовь, когда тебя постоянно и бдительно стережет незримый призрак бывшего мужа?
Правда, Прохор на нагаданного ей когда-то брюнета, красивого и состоятельного, совсем не походил. Но ведь и жизнь Пиви, надо полагать, двинулась по иному руслу с того времени, как она вмешалась в судьбу и приворожила Дуду Альенсу, не в ту сторону, где поджидал ее обещанный суженый, и, возможно, теперь им мог оказаться любой другой человек?…
Ужинать сели поздно – пока хозяин дома готовил сосиски с макаронами, девушки по очереди принимали душ, которым Катти еще пришлось учиться пользоваться, потом они осваивались в новой одежде… словом, время пролетело незаметно.
Но впереди по-прежнему была бездельная ночь, мысль о которой навевала тоску. Заснуть надежды нет, заняться нечем, кроме как снова попытаться убедить Пиви встретиться с Князем. Чем больше сама Катти думала об этой встрече, тем более желанной она ей представлялась. Соперничать с Князем в поисках универсуса… вот уж чего совсем не хотелось бы. Куда охотней Катти помогла бы обоим, и ему, и подруге. Знать бы еще как…
Это было самым слабым местом во всех ее аргументах в пользу объединения. Пока что Катти чувствовала себя скорей обузой, чем помощницей. У Пиви есть Дуду, уникальный добытчик информации, у Князя – магические силы. А у нее что?
Ничего. Только необъяснимая уверенность, что действовать сообща – лучше…
За едой почти не разговаривали, но, когда уже пили чай, Пиви принялась расспрашивать Прохора о его мире. Кто правит им да как правит, да на каком уровне пребывает технический прогресс… Многие слова по-прежнему оставались для Катти непонятными. Сначала она еще делала над собой усилие, пытаясь уловить смысл, потом устала. Впечатлений за последние дни и без того было многовато. В какой-то миг ей даже захотелось снова очутиться на заднем крыльце «Веселой утки» с видом на родной огород. Посидеть в тишине, любуясь лунами, подумать не торопясь…
И вдруг Прохор неожиданно дернулся, расплескав свой чай. Умолк на полуслове, потом недовольно проворчал:
– Хоть бы «здрасте» сказал! – и застыл, к чему-то прислушиваясь.
Дуду явился – поняла Катти. Так же дергалась и Пиви, когда тот начинал орать ей в ухо без предупреждения.
Ностальгические мысли о родном огороде вмиг вылетели из головы, и Катти с напряженным ожиданием уставилась на хозяина дома. Ах, если бы она сама могла поговорить с этим духом!
Прохор сперва удивленно поднял брови. Потом нахмурился, покачал головой. Вздохнул через некоторое время и печально закивал, как человек, которого вынуждают сделать что-то неприятное, от чего невозможно отказаться. Наконец он взглянул на Пиви, буркнул:
– Твоя очередь, – и, встав из-за стола, вышел из кухни, доставая на ходу из кармана крайне занимательную штуковину, которая, как уже знала Катти, называлась мобильником.
Пиви тоже вздрогнула и принялась гримасничать, как обычно.
– Спроси про Князя! – шепотом напомнила Катти.
Та кивнула.
Череда выражений на ее лице мало чем отличалась от Прохоровой – удивление, недовольство, раздражение, разочарование. Следя за ней, Катти постепенно падала духом. Ничего хорошего это не сулило.
Так и оказалось. Не слышный для нее разговор тянулся довольно долго, и, когда он наконец завершился, Пиви испустила тяжелый вздох.
– Чтоб тебя! – ругнулась, после чего взглянула на Катти широко распахнутыми глазами. – Представляешь, Князь только что был здесь!
– Где? – подскочила Катти.
– На даче рядышком. И даже собирался зайти сюда, к Прохору, да передумал.
– Ты сказала Дуду?…
– Сказала. Без толку. Заорал, что не допустит никаких встреч. Что ты – пожалуйста, можешь присоединяться к кому угодно, если хочется, а я чтобы и думать не смела… Но ты же меня не бросишь?
