— Вы что-то говорили насчет завтрака?
— Через пять минут все будет готово, — Лора взяла его под руку, и Санчес на этот раз не отстранился.
* * *
Корелли, вытянувшись, лежал на кровати. После завтрака заботливая хозяйка заново обработала его раны, и сейчас он был абсолютно недвижим. Кожу стянуло, тело под повязками немилосердно чесалось, но Санчес терпеливо сносил все неудобства. Он должен поправиться как можно скорее. Судя по злобным взглядам, которые бросал на него сердитый «дядя Жук», цыган настроен весьма решительно. Что ж, если бродяга надеется на легкую победу, его ждет жестокое разочарование.
Напротив Санчеса устроилась, как обычно, на своем огромном сундуке, прикрытом разноцветным покрывалом, Мари. Малышка расчесывала кукле волосы и что-то тихонько напевала. Корелли прикрыл глаза. Воспоминание обожгло его душу. Семья. Ведь когда-то у него была семья… Семья, которую он потерял. Ему ничего не стоило послать весточку своим родным, но он этого не сделал. Он боялся. Боялся не получить ответа. Боялся, что дорогие ему люди уже перестали думать о нем.
— Дядя Санто?
Вздрогнув от неожиданности, он поднял голову. На него смотрели темные, как лунная ночь, глаза девочки.
— Что, милая?
— Ты грустишь?
Санчесу редко доводилось общаться с детьми, и сейчас он недоумевал — все малыши такие проницательные или этот ребенок исключение?
— Нет, Мари. Просто мне обидно лежать здесь, в то время как твоя мама трудится не покладая рук.
Девочка согласно кивнула:
— Мне тоже надоело здесь сидеть.
Губы Санчеса растянулись в улыбке. Очаровательная девчушка.
— Не слишком весело оставаться без дела. Ты ведь любишь помогать маме?
— Ага. Особенно, когда она занимается с лошадками.
В это время в дверь постучали, и в комнату вошла пожилая цыганка. За ней, разумеется, ввалился и ее брат.
— Нянюшка! Дедушка Мишо! — пропела девочка и захлопала в ладоши.
— Добро пожаловать, Зара. Рада тебя видеть, Мишо, — Лора сердечно обняла стариков и усадила их за стол.
Цыган широко улыбнулся, но стоило ему заметить Санчеса, как улыбка тут же медленно сползла со смуглого лица. Зара повела себя более сдержанно и лишь вопросительно посмотрела на приемную дочь. Мужчина в постели Лары?..
— Это синьор Корелли, — срывающимся от волнения голосом отрекомендовала гостя хозяйка. — Он ранен и нуждается в уходе.
Затем последовал рассказ о том, как Санчес спас Марию, и глаза цыган заметно потеплели. Выслушав все, Зара спросила на языке цыган:
— Это тот мужчина, что принес тебе весть о брате?
— Да, это он рассказал мне, что Чарльз погиб.
— Где его дом?
— В Пьемонте. Недалеко отсюда.
— У него есть жена?
— Не знаю. Он ничего не говорил о своей семье.
— Значит, ему есть что скрывать, — заметила цыганка и пристально посмотрела на Санчеса.
Корелли из их разговора не понял ни одного слова, но на всякий случай улыбнулся. О чем, черт побери, расспрашивает Лору эта старая карга? И, главное, — что та ей отвечает?
* * *
Обед прошел в напряженной обстановке. Старик ни разу не взглянул на Санчеса, зато цыганка старалась за двоих. Она не спускала с парня настороженных глаз и время от времени что-то говорила Лоре на своем тарабарском наречии.
Нельзя сказать, что Корелли был расстроен. В конце концов, то, что старая цыганка разглядывает его с обычным любопытством, нет ничего страшного. Рассудив так, Санчес решил сосредоточиться на еде. Тушеный картофель с кореньями и паста с помидорами очень ему понравились, а запеченный на вертеле кролик оказался просто превосходным. Но вершиной кулинарного искусства явились крохотные пирожные из желудевой муки. Санчес увлекся ими настолько, что остановился, лишь натолкнувшись на изучающий, с легкой насмешкой, взгляд старой цыганки. Он тут же густо покраснел, подумав, что повел себя, словно голодный поросенок.
— Спасибо, синьора Лора, все было очень вкусно, — Санчес смущенно закашлялся и, встав из-за стола, направился к выходу.
— Синьор Корелли, сейчас вам лучше прилечь. Не стоит лишний раз бередить раны.
— Да-да, я так и сделаю.
— Тогда куда же вы идете? — искренне удивилась Лора. — Кровать там…
— Сегодня я лягу в сарае, — пробормотал Санчес. — Мне и прошлой ночью не следовало у вас оставаться.
