Веня подумал, прежде чем ответить.
— Нет, не кажется, — сказал он, — кто-то ей постоянно добавлял дозу, поддерживал кайф.
— Или она сама себе. — Я вспомнила про ампулы рядом с диваном, на одну из которых я наступила. Возможно, если бы посмотрела на диване, могла бы найти и шприц.
— Вполне возможно.
Теперь мне было понятно, почему в тот вечер Сережка так поступил, бросил меня и не сказал ни слова. Все равно он поступил нехорошо. Раньше бы я подобрала другой эпитет, но теперь могу назвать его поступок только нехорошим. Ему позвонили и сказали, что у него в мастерской лежит мертвая Оля. В общем-то я так и думала, сейчас Веня просто подтвердил это. Но все равно поступил он нехорошо, пусть он не хотел говорить, что ему сказали, будто там у него вдруг откуда-то появилась мертвая девушка, но он должен был мне о ней рассказать еще раньше, а он почему-то скрывал это. Может, она ему нравилась? Точнее, может быть, она ему нравится? А если это из-за Мишель, если она ему нравилась?
— Ну что, вопросы еще есть? — увидев, что я задумалась и молчу, спросил Веня.
— Не знаю.
Возможно, у меня еще были вопросы, но я что-то плохо стала соображать.
— Тогда я пошел. — И Веня открыл дверь.
— Куда ты? — спросила я, потому что не поняла, куда здесь можно идти, когда кругом лес и стало уже совсем темно.
— Откуда пришел, — усмехнулся Веня.
— Может, я тебя лучше отвезу?
— Нет, там не проедешь на машине. Мне в Беляево, я там свою тачку оставил.
— Ты что, через лес шел в Чертаново пешком?
— Двадцать минут прогуляться по лесу, это только удовольствие. А отсюда, где мы стоим, я через десять буду уже в своей тачке.
— А как я отсюда выберусь?
Веня завел машину, включил фары. Перед нами ярко высветились деревья.
Через три минуты Веня остановился на дороге, вышел из машины.
— Вот в какую сторону светят сейчас фары, туда и езжай, скоро будешь там, где ждала меня. Пока. — Он вылез из машины и быстро направился в сторону, противоположную той, куда светили фары.
Я перебралась на водительское место, хотела уже захлопнуть дверцу, но тут я вспомнила об одной вещи, об одном слове из записной книжки Мишель.
— Подожди. — Я выпрыгнула из машины и быстро подошла к Вене. — Бронницы — знаешь такое место?
— Ну, знаю.
— У тебя с этим никак ничего не связано?
— Что у меня с этим должно быть связано? Воспоминания детства? Так я в Москве родился, а не в Подмосковье.
— От Мишель или от Лилит ты не слышал что-то связанное с этим городом?
— Нет. А почему ты спросила?
— Да так. Наверное, — это не имеет никакого отношения ко мне.
Я вернулась, села в машину и поехала по грунтовой дороге. С обеих сторон, вплотную к ней густо росли деревья и кустарники. Это было очень красиво, и мне бы очень понравилось, но только в другое время, сейчас меня это не волновало, я видела красоту, но не чувствовала ее — слишком тяжело было на душе.
* * *
Я подъехала к дому, закрыла машину и пошла к своему подъезду.
Я нажала на кнопку вызова лифта. На лестнице я услышала шаги.
Человек спускался уже по последнему пролету, я видела даже его ноги. Я чуть отошла от дверей лифта, потому что кроссовки на его ногах мне показались знакомыми и я захотела убедиться, что не ошиблась.
Я не ошиблась, это был Веня.
— Ты что-то еще хочешь у меня спросить? — я сказала это, а сама уже догадывалась, что ничего он у меня не хочет больше спрашивать, он два часа назад у меня спросил все, о чем хотел узнать и услышать.
— Маша, — сказал он и даже удивленно усмехнулся, — наш договор ведь кончился там, в лесу, когда мы расстались.
— Это нечестно, я еще не думала об этом, — стала я болтать какую-то глупость, но мои инстинкты, которые оберегают меня от всяких неприятностей (в силу своих возможностей, конечно), они уже начали работать.
Веня стоял на лестнице, я отступила на шаг, одновременно я раскрыла сумочку и сунула в нее руку. А потом быстро развернулась и бросилась к выходу.., и не поняла, что случилось, я словно наткнулась на колонну Большого театра. Я отскочила от нее назад.
Нет, никакая это была не колонна. Это было гораздо хуже — это был Жека. Он стоял, почти полностью загораживая весь дверной проем, и улыбался. Я так давно не видела его счастливым, с первой нашей встречи, и то в самом начале, пока не дала ему кувшином по глазу.
