Беседа велась негромко, но яростно, с нажимом.
- Я поклялся первому консулу: либо вы принимаете чин дивизионного генерала и место в армии Моро, либо я ему доставлю вашу голову, - долетел до меня голос Дебелля. - И я сдержу клятву, черт побери!
У меня кровь отхлынула от лица при таких словах, а еще более - от того, что я увидела: в ответ на эту угрозу мой муж своенравно вскинул голову.
- Вот как? Не слишком ли рано вы поклялись?!
- Вы в наших руках! - вскричал генерал Дебелль. - И ваш начальник Кадудаль подписал мир в замке Борегар! Он уже на пути в Париж!
Брюн нетерпеливо звякнул шпорами:
- Гражданин дю Шатлэ отказывается от предложения первого консула. Разве это вам не ясно, Дебелль?! Тут только один выход - расстрел!
Проклятый Брюн! Эта сцена до ужаса напомнила мне судилище в Лавале, когда приговаривали к смерти моего отца, тем более, что издалека и со спины мой муж тоже часто напоминал мне принца де Ла Тремуйля. Не помня себя, ничуть не согласовав свои действия с благоволившими мне часовыми, я рывком распахнула створки дверей и ворвалась в зал, ринулась на его середину, стуча каблуками.
- Нет! Умоляю вас, генерал Дебелль! Позвольте мне поговорить с мужем!
Мое появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, конечно, оно было неожиданным, во-вторых, как я могла понять по удивленным лицам мужчин, они никак не ожидали увидеть перед собой в разгар столь жестокого разговора такую прелестную нарядную женщину. То, что моя красота подействовала на Дебелля, я легко заметила - по его лицу проскользнул неприкрытый интерес. Брюн, в свою очередь, нахмурился. Но мне, собственно, не было до него никакого дела - я сознавала, что первую скрипку теперь играет Дебелль, ибо именно у последнего в руках депеша от Бонапарта. И я намерена была сполна использовать свое женское очарование, чтобы переломить ход дела.
Александр, услышав мой голос, обернулся. Теплое выражение промелькнуло у него в глазах.
- Это моя жена, герцогиня дю Шатлэ, - сказал он с нескрываемой гордостью. - Вот когда мне по-настоящему жаль, что я пленник!
Он еще позволял себе быть галантным. Генерал Дебелль многозначительно кашлянул в кулак:
- Могу вас понять, гражданин дю Шатлэ. Пленником такой привлекательной женщины, конечно, быть куда приятнее.
Я поклонилась присутствующим как можно почтительнее, хоть мне это далось не без боли. Затем, заломив руки - ведь я знала об их изяществе, обратилась к Дебеллю:
- Очень прошу вас, генерал, дайте мне полчаса на беседу с герцогом. Это так недолго, но я ручаюсь, пойдет только на пользу вашей миссии.
- Она ручается! - взорвался Брюн. - Не слушайте эти разговоры, Дебелль! Эта парочка - два закоренелых роялиста, я этом уже убедился, и любую отсрочку они просят лишь для того, чтоб избежать кары!
- Какой кары, генерал? - вскричала я. - Разве целью первого консула является кара, а не примирение страны?! Разве террор еще продолжается?
Дебелль, щелкнув каблуками, приблизился ко мне, и пока он разглядывал меня, по его полному лицу разливалось явное восхищение.
- Гражданка права, - сказал он наконец, пожав плечами. - Не думаю, что первый консул будет в большом восторге, привези я ему голову Александра дю Шатлэ. Это опытный солдат, он воевал в Индии! Думаете, Франция никогда не отвоюет свои индийские владения? А вот я думаю, что мы вполне можем еще взяться за это - с таким генералом, как Бонапарт, и чудеса возможны. Уверен, первый консул не особенно будет доволен, если получит только голову дю Шатлэ. Куда больше он обрадуется, если мы убедим роялиста оставить напрасную борьбу и примкнуть к власти, ведь именно нынешняя власть по-настоящему думает о благе Франции.
Дебелль повернулся ко мне подбоченившись:
- Это, надеюсь, не кажется вам спорным, сударыня? Уж конечно не праздные принцы из рода Бурбонов пекутся о родине, пребывая в Лондоне?!
- Безусловно, - проговорила я с облегчением, пропуская мимо ушей абсолютно все, что он говорил. - Безусловно! Что до господина Брюна, то он руководствуется в нынешней ситуации только личной местью. Однако я сомневаюсь, что забота первого консула - удовлетворение личных желаний кого бы то ни было…
