Лили снова неестественно рассмеялась.
— Прекрасно! — воскликнула она. — Попробуем выразиться более поэтическим языком. На самом деле «пойти на содержание» звучит немного вульгарно и некрасиво. Итак, вы предлагаете мне свою любовь? И при этом, конечно, желаете, чтобы на вашу любовь я ответила полной взаимностью, а для достижения этой взаимности вы согласны пожертвовать некоторой долей ваших капиталов?
Рогожин молчал.
— Но раз дело дошло до капиталов, — продолжала Лили, — поэтический язык становится несколько неудобным. Волей-неволей приходится перейти к прозе и математике. Поэтому прежде покончим с вопросом о любви, а затем уже обсудим вопрос о капиталах. Вы, само собой, не претендуете на искреннюю любовь с моей стороны и удовольствуетесь более или менее искусной имитацией?
— Я надеюсь, что сумею заставить вас полюбить меня! — уверенно и горячо воскликнул Рогожин. — Я верю в силу своей любви. Любовь сильна как смерть! Fort, comme la morte, как говорят французы.
Лили задумчиво посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
— Зачем? Разве это так нужно?
У нее появилось желание сказать Рогожину, что она не верит в силу его любви. Если бы он на самом деле так сильно любил ее, то предложил бы ей быть его женой, а не содержанкой. Но Лили не сказала об этом ни слова, и только обида и боль заполнили тоской ее сердце.
— Любовь — это сентиментальное чувство, свойственное мечтательным юношам и девицам! — с шутливой иронией сказала она, сделав над собой усилие и поборов тоску. — Для таких же людей, как вы, отвергающих всякие предрассудки и сантименты, нужна не любовь, а удовлетворение желаний и капризов. Все эти желания и капризы будут удовлетворены. Раз я соглашусь на ваши условия, вы получите от меня все, что стремится получить мужчина от женщины, которая ему нравится. А потому перейдем прямо к условиям. Где вы хотите поселить меня? В вашем доме?
— Нет. У вас будет отдельная квартира, свои лошади и своя прислуга! — деловым и даже немного сухим тоном ответил Рогожин.
— Моя мать не должна жить со мной?
— Нет, но она будет получать от меня те же самые деньги, которые получала до сих пор.
— Кроме квартиры, лошадей и прислуги, сколько вы будете давать мне на расходы и содержание?
— Две тысячи рублей в месяц.
— А затем?
— На ваше имя будет положен в банк капитал в сумме ста тысяч рублей.
— Вы так богаты, что можете швырять женщинам подобные суммы?
— Вы первая из этих женщин!
Лили пожала плечами и, поправив прическу, пристально поглядела в смущенные глаза Рогожина.
Несколько секунд Лили и Рогожин сидели молча.
— Простите за нескромный вопрос, — вдруг начала Лили, смущенно потупив глаза. — Скажите, как велико ваше состояние?
— Я и сам не знаю! — задумчиво произнес Рогожин. — Наличных денег и процентных бумаг у меня где-то на десять миллионов рублей. Все остальные капиталы вложены в дело. Кроме банкирской конторы, у меня фабрика, дома в Москве… Затем громадная площадь лесов в Тверской губернии.
— Вы после смерти отца остались единственным наследником?
— Да, мой брат спился, и отец лишил его наследства.
— Жив этот брат?
— Да.
— Где же он?
— Здесь, в Москве. Он живет в меблированных комнатах и получает от меня на содержание по сто рублей в месяц.
— Только?
— На пьянство с него достаточно!
— Видитесь вы с ним когда-нибудь?
— Почти никогда.
— А мать ваша жива?
— Она умерла, когда мне было всего семь лет.
— Значит, вы живете совершенно один?
— Да. — Рогожин поднялся с места и заходил по комнате.
В передней раздался звонок, после чего в дверях показался молодой человек — маленький, тоненький, одетый в щегольской смокинг с красной махровой гвоздикой в петлице. Держа под мышкой цилиндр и сдергивая с правой руки перчатку, он поспешно подошел к Лили и склонил перед ней преждевременно облысевшую голову.
— «Чуть свет — уж на ногах, и я у ваших ног!» — картавя, произнес он и, бережно взяв протянутую Лили руку, с чувством запечатлел на ней поцелуй.
— У вас слишком поздно светает! — с улыбкой заметила Лили.
Молодой человек рассмеялся дребезжащим смехом и, подойдя к шагавшему из угла в угол Рогожину, молча пожал ему руку как старому знакомому. Потом вдруг заволновался, засуетился и снова подошел к Лили.
