Если Герман и впрямь подался в Мон-Нуар, его надо найти. Нужно отправить в Мон-Нуар смышленого человека, пусть посмотрит. Сильвестр допил свое вино, пригубил из полного бокала, выплеснул остаток в камин. Огонь свечей дробился на острых гранях, а казалось – это алатский хрусталь горит закатным пламенем. Красивое зрелище. И обычай красивый. Четыре свечи и два бокала: ушедший, провожающий и Четверо, от которых в Кэртиане никуда не уйти, сколько б ни звонили церковные колокола…
Кардинал задумчиво дернул шнур звонка. За дверью что-то зашуршало, появился дежурный секретарь, заспанный и встревоженный. Бенедикт был безнадежным жаворонком, затесавшимся в совиную стаю, надо его куда-нибудь сплавить, в архив, что ли…
Его высокопреосвященство ничего не выражающим голосом потребовал шадди и вернулся к конторке. Спать этой ночью он все равно не будет, так почему б не написать пару писем, просто так, как пишут обычные люди обычным людям, а заодно выспросить про Гальтару. Забавно было бы узнать, будет ли его величество Рокэ столь сентиментален, чтоб проводить загнавшего его на трон интригана в Закат по старому обычаю? Кардинал Талига поправил свечу и взялся за перо.
«Рокэ, Вы наверняка удивитесь, получив это письмо , – кардинал перечел написанное и усмехнулся – какое банальное начало, – но мне пришла в голову блажь написать Вам. Сегодня меня навестила женщина, с которой я был некогда близок, которую не видел сорок лет и, надеюсь, больше никогда не увижу. Казалось бы, я должен усвоить урок и запретить себе оглядываться, тем более впереди у меня (а значит, и у Вас) немало дел, но я не внял голосу рассудка и теперь пью шадди и предаюсь воспоминаниям. Когда-нибудь Вы это поймете, хотя сейчас у Вас и Ваших ровесников есть куда более приятные возможности скоротать ночь…»
4
– Марсель…
– Ммммммммм…
– Марсель!
– Да, мое солнце, – виконт Валме открыл один глаз и увидел над собой Софию. Она выглядела прелестно, и Марсель открыл второй глаз. – Я весь внимание.
– Нам надо вернуться…
– Точно надо? – Марсель погладил атласную ножку. – Прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – София была непреклонна, – потому что не прямо мы не вернемся.
– Ну… – возмутился Марсель, – ночь еще только начинается.
– Вот именно! – засмеялась София. – Твой маршал наверняка уже там, а твой капитан вряд ли уходил. Надеюсь, он ничем не болен?
– Разве что глупостью… Взял и вбил в голову, что фельпец бордонке не любовник… А что, очень даже может быть…
– А теперь из-за него Латона с Ариадной съедят сначала Клелию, а потом меня.
– Ты хочешь… – договаривать Марсель не стал. Ошибешься, и удар подушкой обеспечен, а он и так подпортил прическу.
– Я хочу, чтоб мой кавалер уделил немного внимания моим подругам, но, – София бросилась рядом с Марселем, прихватив его зубками за ухо, – но если я говорю «немного», это именно немного. Немного ты, немного маршал…
– А он и без меня справится, – хихикнул Валме, завладевая левой грудью красавицы, – а я без него!
– Ну нет… – «пантера» стремительно прижалась к Марселю и сразу же вскочила. – Нельзя быть таким ревнивым. Если ты, конечно, на мне не женишься.
Валме немедленно сел. «Женитьба»… Какое мерзкое слово!
– Нет, – отрезал он и торопливо подсластил пилюлю: – Ты прелесть. Но, понимаешь ли, мой отец…
– Вот видишь, – София отнюдь не казалась обиженной, – значит, я имею право поразвлечься… «Она соблазнила Кэналлийского Ворона». Ты не представляешь, как это звучит для женщины…
– Соблазняй, – разрешил Марсель и потянулся за рубашкой.
– А вот одеваться не обязательно, – покачала головкой корнет Кратидес, – по крайней мере до конца.
– Ну уж нет, – возмутился Валме, – я не могу показаться маршалу в таком виде.
– А маршал тебе – может?
– Маршал может все! – отрезал виконт. – У него волосы сами вьются.
– У меня, между прочим, тоже, – обиделась София. – Ты когда-нибудь встанешь?
– Уже, – сообщил возлюбленный, продолжая сидеть. – О, вино кончилось.
– В гостиной есть…
Вино в гостиной было, и еще там были все, кроме Клелии. Толстушка, надо полагать, лечь сумела, а встать – нет. Сегодня Клелия была совершенно невозможной, но ее отсутствие Марселя разочаровало. Малышка со своими бархатными глазками и алым ротиком была такой аппетитной.
