«Le Un des Êpêes & Le Sept des Coupes & Le Neuf des Êpêes»
[51]1
Ариадна и Латона на сей раз обнимали не друг друга, а полуодетого маршала. Алва ничего против не имел, но Софии это не нравилось, и Валме, чтоб освободить подруге место, водрузил Ариадну себе на колени. Рыжая киска немедленно обняла виконта за шею и мяукнула нечто неразборчивое и при этом недвусмысленное. Виконт в качестве ответной любезности припал к пахнущим вином губкам.
Поцелуй вышел долгим, пока он длился, Марсель успел расшнуровать корсаж пленницы, благо опыт у него имелся немалый. Когда с корсажем и поцелуем было покончено, выяснилось, что София и маршал тоже времени не теряли. Рокэ и его дама пили из одного бокала и пересмеивались, а Латона с горя пыталась то ли настроить лютню, то ли наоборот.
Марсель чмокнул Ариадну в шейку, дотянулся до бутылки и постучал ей по столу.
– Надо выпить. Первый тост.
– А мы уже пьем, – сообщила София, прижимаясь щекой к щеке своего кавалера.
– Вы – это вы, – мурлыкнула Ариадна, – а все – это все.
– Вы правы, сударыня, – Алва ловко вытащил из кудрей Софии гребень. – Такие волосы грех закалывать.
– А я и есть грешница, – бордонка тряхнула гривой. Черные локоны рассыпались по плечам, и вдохновленный Марсель немедленно занялся прической Ариадны. Сначала все шло удачно, потом какая-то шпилька запуталась в волосах, Ариадна взвизгнула и слегка укусила неловкого кавалера. Виконт сделал зверское лицо, перекинул злющую лисицу через колено и шлепнул пониже спины. Ариадна еще разок щелкнула зубами и показала язык.
– Капитан Джильди, – светским тоном заметил Рокэ, – вы – единственный мужчина, у которого свободны руки. Вас не затруднит налить дамам вина?
Луиджи не затруднило. Ударившийся в целибат капитан меланхолически взял бутылку и побрел вокруг стола, наполняя бокалы. Латона воровато оглянулась, стащила с кресла подушку, бросила к ногам Рокэ и уселась на нее, изображая мориску. Алва незамедлительно почесал «пантерку» за ушком. Латона мяукнула и потерлась щекой о колено Ворона, София зашипела, не прекращая стаскивать со своего кавалера залитую вином рубашку. Ариадна хихикнула.
– Маршал, – рыжая умудрялась одним глазом смотреть на Алву, а другим – на Марселя. Обычно она не косила, – маршал, как вам наша Клелия?
– «Как ни с кем» или еще хуже? – уточнила София.
– Как ни с кем, – сообщил Рокэ, отрываясь от налипших на него красоток и принимая бокал. Ариадна охнула, Валме присвистнул.
Спину Первого маршала Талига украшал добрый десяток шрамов, и Валме стало плохо при одной мысли, как выглядели свежие раны. Многочисленные отметины на руках и груди герцога не шли ни в какое сравнение с этим кошмаром.
– Закатные твари, – прошептал Джильди, – кто это?
– Теперь уже никто, – махнул рукой Алва.
– Закатные твари, – прорычал фельпец, – в спину… Что за ублюдки.
– Не ублюдки, – улыбнулся Рокэ, – а самые что ни на есть законные потомки. У них был свой резон, в спину бить проще и уютней…
– Ублюдки, – упрямо повторил Луиджи Джильди…
– Капитан, вернитесь на землю. К счастью, достаточно грешную, – перебил Алва.
– Рокэ, – выкрикнул пришедший в себя Марсель, – тогда делитесь. Это, в конце концов, нечестно. У вас две дамы, а у бедного Луиджи – ни одной.
– Со мной все в порядке, – огрызнулся фельпец, припадая к бутылке.
– Не сказал бы, – меланхолично откликнулся Рокэ, – моряки во время Ундий так себя не ведут.
– Ундий? – переспросила Латона, положив подбородок герцогу на колени. Рокэ отточенным жестом ухватил Софию, вознамерившуюся оттолкнуть соперницу, за запястье. София облизнула губы и навалилась на маршала грудью.
– Полагаю, что святой Андий в древности звался Ундом, – пояснил Рокэ, не забывая оказывать посильное внимание обеим красоткам, – а праздник, затеянный им в честь подруги, – Ундиями. Потом его смешали с Венсиями, то есть праздниками победы, ну а эсператисты все окончательно перепутали.
