— Задумывалась. Сотни раз.
Но у Стефани ни разу не хватило смелости спросить у Марко. Она боялась услышать ответ, который ей не понравится. А с тех пор как она поняла, что любит Марко, этот страх удвоился.
— Я была уверена, что ты не ответишь на этот вопрос.
Машина миновала ворота поместья и, шурша шинами, покатила по гравию длинной подъездной аллеи.
— Ты имела право знать, — сказал Марко. — И до сих пор имеешь.
Стефани бросила на него скептический взгляд. Марко остановил машину и заглушил двигатель. Повернувшись к Стефани, он сказал:
— Спрашивай.
Она нервно сглотнула, пытаясь подобрать слова, но в голову ничего не приходило.
— Почему? — наконец хрипло произнесла Стефани.
— Сильвана.
— Какая Сильвана? — не поняла Стефани. — Ты ведь не Сильвану О’Брайен имеешь в виду?..
— Именно ее.
— А при чем тут она?
— Она моя сестра.
Стефани так и знала, что он не скажет ей правду. Рассердившись, она дернула ручку, толкнула дверцу и почти выпала из машины.
— Стефани!
Марко выскочил вслед за ней. Он поймал ее за руку и повернул лицом к себе.
— Да, очень смешно! — зло сказала Стефани, ненавидя его, а заодно и себя за то, что это имеет для нее значение. — Ты ждешь, что я поверю, будто Сильвана О’Брайен, которая, я точно знаю, ирландка, является сестрой Марко Маринелли, который совершенно точно не ирландец?
— Но это правда, — тихо произнес Марко.
— О, не надо… — начала было Стефани, но осеклась. Что-то в тоне Марко заставляло поверить ему. — Твоя сестра?
— Наполовину, если быть точным. Моя мать вышла замуж за Джона О’Брайена после развода с моим отцом. Сильвана моложе меня на десять лет. Недавно ей исполнился двадцать один год. Когда ей было три, ее отец умер, и наша мать жутко баловала ее, думая, что этим возмещает девчонке потерю отца.
— Филип говорил почти то же самое, — резко заметила Стефани. — Но он был более категоричен в своей оценке. Он называл ее «маленькая леди».
— Это правда.
Марко криво улыбнулся, и у него это получилось настолько привлекательно, что Стефани едва удержалась от ответной улыбки.
— Она познакомилась с Филипом во время каникул и с первого взгляда влюбилась по уши. Но надо знать мою сестру. Она ничего не сказала мне об этом, поскольку мы с Янгом конкуренты в бизнесе. Думаю, это обстоятельство придавало пикантности роману. Сильвана вполне может вообразить себя современной Джульеттой, у которой есть старший брат, способный по ее желанию сыграть роль злодея. Может, поэтому она не хотела говорить мне, что беременна.
— Беременна?! Отец ребенка — Филип?
Марко мрачно кивнул.
— Они поссорились и расстались. Сильвана заявила, что видеть его больше не желает. Но это было до того, как она обнаружила, что ждет ребенка. Она долго скрывала это от всех, а, когда сказала, Янг уже объявил, что женится на тебе.
— Все произошло очень быстро, — пробормотала Стефани, неприятно удивленная наглостью Филипа, который ловко воспользовался ситуацией.
— Поднимается ветер, — сказал Марко, — скоро пойдет дождь, нам лучше войти в дом.
Он хотел взять ее под руку, но Стефани отпрянула. Для Филипа она была лишь пешкой в его игре с возлюбленной. И для Марко тоже, с горькой злостью подумала Стефани. Я для него никто.
Стефани обхватила себя руками, будто боялась рассыпаться на части, и, вздернув подбородок, зашагала к дому. Войдя в холл, она резко остановилась и обернулась к Марко, который следовал за ней.
— Значит, ты похитил меня из-за каприза своей сестры?
Марко коротко кивнул, но Стефани заметила, как его чувственные губы сжались в тонкую линию.
— Филип не хотел даже выслушать ее. Он заявил, что твердо решил жениться на тебе. Думаю, они просто занимались перетягиванием каната. Каждый хотел взять верх над другим, не понимая, как далеко зашли. Когда стало ясно, что твоя с Филипом свадьба состоится, Сильвана совсем потеряла голову. Она находилась на грани нервного срыва, у нее начались истерики, она твердила, что покончит с собой. Мать умоляла меня помочь Сильване, боясь, что та выполнит свою угрозу.
Стефани уже не могла сдерживать обиду и обрушила на Марко поток горьких упреков:
— И ты решил, что сделаешь все для малышки Сильваны! Ворвешься в чужую жизнь и исковеркаешь ее! В конце концов, речь-то шла о совершенно постороннем человеке. О какой-то там Стефани, с которой можно не церемониться! И которая, кстати, могла быть без памяти влюблена в Филипа.
