Вопреки ее ожиданиям, Марко выделил ей отдельную спальню, но и это не избавило Стефани от напряжения, которое обострило ее нервы до предела. Комната поражала размерами и напоминала скорее номер люкс в дорогом отеле. Собственно спальня, к которой примыкала просторная ванная, и гостиная, застекленные двери которой выходили во внутренний дворик.
— Это для меня?! — воскликнула Стефани. — Но я думала…
— Ты думала, что я потребую платы за гостеприимство? — закончил за нее Марко. Строгие нотки в его голосе дали Стефани понять, что она задела его мужскую гордость. — Ты слишком плохо думаешь обо мне, дорогая. Когда я предложил тебе убежище, где ты можешь переждать газетную шумиху, я не преследовал никаких корыстных целей — просто хотел помочь тебе в трудной ситуации, и только.
Стефани стало неловко.
— Я… извини… ты… — промямлила она, но Марко остановил ее невнятный лепет повелительным жестом.
— Ты нуждалась в надежном укрытии, чтобы пересидеть скандал, а у меня была возможность предоставить тебе тихую гавань. Я понимал, что в долгу перед тобой после того, как сыграл решающую роль в срыве твоих планов на будущее.
Стефани его «покаяние» показалось двусмысленным. Она не нуждалась в том, чтобы Марко напоминал ей, что он считал ее «планами на будущее». Он был уверен, что Стефани хотела выйти замуж за Филипа только ради того, чтобы завладеть его деньгами. В его глазах она была охотницей за чужим добром, которая готова продать себя тому, у кого больше денег.
— Спасибо.
Резкость тона выдала двойственность ее чувств, что не ускользнуло от внимания Марко. В его глазах блеснул вызывающий огонь, и Стефани поняла, что он еще не сказал главного. И она оказалась права.
— Но я не возражал бы, если бы ты вдруг решила разделить со мной постель, — медленно проговорил Марко. Блеск в его синих глазах с каждым словом становился ярче. — Но это должен быть твой выбор, твое желание. Ты должна сказать, что тоже этого хочешь.
Верная гарантия того, что мой рот будет на замке, подумала Стефани. Неужели он считает, что я смогу прийти к нему среди бела дня и невозмутимо заявить, что хочу его?
— Если ты считаешь, что это возможно, тебе придется ждать очень долго! — возмущенно воскликнула Стефани.
Она еще сильнее разъярилась, когда увидела, что Марко отреагировал на ее горячность скептическим пожатием плеч.
— В чем дело? — насмешливо спросил он. — Ты что, боишься себя и своих чувств? Боишься признаться, что ты женщина, имеющая желания и потребности?
Это был уже серьезный вызов, и не ответить на него Стефани не могла. Если она промолчит. Марко расценит это как признание его правоты. А, как известно, сильный хищник, каковым Стефани считала Марко, хорошо чувствует малейший признак слабости своей жертвы. Стефани смело посмотрела ему в глаза и холодно сказала:
— Моя сексуальность меня не пугает, мистер Маринелли. И я не стесняюсь ее. Просто я предпочитаю сама решать, где и как… доставить себе это удовольствие. И еще. Я предпочитаю сама выбирать себе партнера.
Интересно, подумал Марко, она знает, что происходит со мной, когда она смотрит на меня своими серебристо-серыми глазами? Наверное, знает. Поэтому делает это намеренно.
Он злился на себя за то, что реагирует на Стефани, позволяет ей манипулировать его чувствами, играя на мужских инстинктах. Марко злился и на свое тело, которое отзывалось на каждый ее взгляд. Особенно его заводило то, что Стефани произносила провокационные слова строгим тоном. Ему хотелось схватить ее в объятия, впиться в ее нежные припухшие губы и целовать до тех пор, пока холодная сдержанность Стефани не растает как снег под лучами весеннего солнышка.
Но подозрение, что Стефани именно этого и добивается, удерживало Марко от необдуманного поступка. Он вел борьбу со своими чувствами, которые могли лишить его остатков разума, и потерял контроль над своим языком. Марко выплеснул свое раздражение, не успев даже заметить, как это произошло.
— С Янгом ты не была такой разборчивой! — прорычал он. — Просто удивительно, как быстро женщина меняет свои принципы на обручальное кольцо и деньги.
