– Но откуда я возьму эту половину? – хмуро спросила девушка.
– А откуда ты собиралась взять девять тысяч? – резонно спросила Вероника. – Деньги из ниоткуда не берутся. Ты же говорила, что можно продать дом? Так вот и продай.
Она посоветовала Алине не тратить нервы понапрасну. Сейчас она должна думать только о работе – тогда и проценты не покажутся такими страшными. Магазин-ателье открывался буквально на днях. А засесть в мастерской с лекалами Алина должна была уже завтра. Магазин будет носить название «Папарацци» – его придумала хозяйка. Витрины будут декорированы муляжами фотоаппаратов и манекенами, изображающими фотомоделей. Довольно узнаваемыми, но без точного портретного сходства, чтобы не пришлось платить агентам этих, вполне реальных моделей.
– Все рассчитано на молодежь, а те побегут, если название будет достаточно броским. Ну и реклама. Дадим ее в молодежных журналах, а может, даже на телевидении, только не сразу. Чуть погодя.
Вероника была настроена очень оптимистично – и девушка приказала себе не беспокоиться понапрасну. Она до сих пор не знала, как велика будет ее доля и сколько это составит в денежном выражении. «Но дом есть дом, наследство есть наследство, – сказала она себе. – И никто не может его у меня отнять. Я просто буду должна на пятьсот долларов больше – стоит ли беспокоиться? По крайней мере пока?» Сделав этот вывод, она почувствовала легкие угрызения совести. За все это время Алина ни разу всерьез не забеспокоилась о сестре. Ее исчезновение и требование прислать деньги она восприняла, как досадное недоразумение. Ее куда больше беспокоили собственные проблемы. Но теперь она всерьез задумалась об этом.
«Что и говорить, пропала она как-то загадочно. И Василий ведет себя странно. Мама говорит – он хотел ее убить? Нет, в это я не верю. Тогда… Откуда же взялся пистолет? Сдается мне, Васька тоже видел его впервые. Да и какой ему расчет подкидывать мне оружие? Тут что-то не так!»
Она взглянула на часы. Половина восьмого. И наконец приняла решение. «Я поеду туда и еще раз поговорю с соседями. Осмотрю дом. Утром, когда приехал Васька, я как следует ничего не разглядела. Искала только Маринку. А потом попросту сбежала оттуда, едва успела одеться. Если ее похитили – должны же быть какие-то следы! Может, она сопротивлялась? Или все-таки умудрилась оставить мне какую-то записку или хотя бы знак? Тогда я просто ничего не успела увидеть… Зато сейчас ничего не пропущу!»
И она отправилась на вокзал.
* * *
До поселка Алина добралась, когда уже совсем стемнело. Она вышла на маленькой станции в десятом часу вечера. Огляделась. Ни души. Впереди по платформе шла пожилая женщина, едва волоча тяжелые клеенчатые сумки. Судя по всему, она вышла из первого вагона электрички. За ней увязалась бродячая собака. Пес шел за женщиной с кротким, понурым видом, явно просто потому, что больше ему нечего было делать.
Алина спустилась с платформы, перешла через железнодорожные пути. Остановившись между линиями, поглядела в обе стороны. Ни одной электрички в отдалении. Где-то горел красный огонек, на горизонте сгущалась сиреневая мгла. Небо дышало теплой влагой – его заволокло тучами, собирался дождь.
«Теперь пойдут грибы, – машинально подумала Алина, выходя на пустую привокзальную площадь. – Только как отправишься в лес в одиночку? Родители не любят сюда ездить. Им кажется, что далеко. Да просто лень! Мы всегда ходили по грибы с Маринкой…»
И только сейчас она отчетливо ощутила, что сестра исчезла. Возможно, даже навсегда. Она остановилась, переводя занявшееся дыхание. В листве, чуть подсвеченной одиноким фонарем, что-то серебристо блеснуло. Памятник Ленину. Кто, когда и зачем поставил его на это маленькой станции – не знали даже старожилы. По утрам под ним располагались торговки – они приносили огородную зелень, овощи, ближе к осени мужики притаскивали мешки со свеженаловленными раками. Марина часто покупала этих раков – они тут стоили копейки. Их с упоением ела вся семья – кто с пивом, кто с газировкой. Даже Дольфик разгрызал парочку, с каким-то отчужденным, брезгливым видом. Просто за компанию.
