Перейдем к одежде.
Карманы и воротник светлого плаща, который, по свидетельствам очевидцев; Прус не снимал ни летом, ни зимой, — засаленные, заметно потертые. Под плащом — шерстяная рубашка на три пуговицы, новые, с серебряной блесткой брюки. (Я описываю одежду, в которой старик был в день убийства. Впрочем, она составляла едва ли не весь его гардероб.)
На ногах — начищенные до блеска высокие импортные ботинки. Их гладкая поверхность местами покрыта пятнами засохшей грязи. Грязь есть и на брюках. Неудивительно: седьмого января было холодно, но в районе мастерской тротуар был посыпан солью, и падающий снег мешался с грязью — неподалеку велись строительные работы.
Шнурки на ботинках совсем новые, неистершиеся. И не обычные — коричневые или черные, — а двухцветные, черные со светло-кофейным. В карманах брюк и плаща обнаружены: носовой платок (далеко не первой свежести), сорок три копейки мелочи (две пятнадцатикопеечные, десяти, двух и однокопеечная монеты), паспорт, оторванная от плаща пуговица, пустой спичечный коробок (внимание!) использованный железнодорожный билет на поезд Новороссийск — Москва (компостер за 29 декабря) и ничего больше…
Перечисленные предметы, конечно, дают пищу для размышлений, но, увы, не позволяют сделать более или менее определенных выводов.
И все же попробуем.
Старый, поношенный плащ и новые, только что из магазина, брюки, рубашка и ботинки подсказывают, что в Новороссийске, куда Евгений Адольфович выезжал незадолго до смерти, он не жалел денег, что на него совсем не похоже. Шнурки покупались отдельно: я видел такие ботинки — они продаются с обычными черными шнурками. Это еще одно свидетельство того, что в самое последнее время Прус уделял своей внешности повышенное внимание. В дальнейшем это может помочь установить, какой образ жизни вел Прус после отъезда. Из Новороссийска он приехал в мягком вагоне — тоже не вяжется с тем, что мы о нем знаем.
Теперь коробок из-под спичек.
На этикетке, ниже надписи «Берегите лет от пожаров», нацарапаны, а затем тщательно обведены шариковой ручкой цифры в следующей последовательности: 9–21–16–45. В кармане плаща (мы это помним!) — двухкопеечная монета. Казалось бы все ясно?
Отнюдь. Если это номер телефона, то даже с первого взгляда можно определить, что одна цифра в нем лишняя. Но какая: первая или последняя? Третья слева? А может быть, вторая с конца? Соловьев проверял все возможные комбинации с этими цифрами — бесполезно, никаких зацепок. Он установил, что нужного нам абонента под таким номером в нашем городе нет. Нет такого и в Новороссийске. Между тем, номер записан, как телефонный, с прочерками после девятки, единицы и шестерки, но при всем при том не исключено, что это вовсе не номер абонента, которому должен был или хотел позвонить Прус. Тогда что? Код? Шифр? Слишком таинственно, хотя и не исключено. В любом случае ясно одно: набор цифр был важен для Евгения Адольфовича, иначе не стал бы их обводить пастой. К тому же в коробке нет ни одной спички…
Таким видится мне Прус.
Заурядный старик?
Действительно, и внешне, и по образу жизни он вполне вписывался в образ человека своего возраста. Почему же в таком случае хочется возразить: заурядный Прус обладал исключительными, редкими в наше время качествами?
На это есть веские причины, но о них — позже. Факт остается фактом — кто-то хорошо знал Евгения Адльфовича, с кем-то он делился своими секретами и за это поплатился ни больше ни меньше, как своей жизнью.
Седьмого января в двадцать три часа сорок минут в отделение милиции обратился некий Фролов Геннадий Михайлович и сообщил, что в мастерской по ремонту электробритв, где он работает, им обнаружен труп человека. Этим человеком, согласно его же сообщению, являлся Прус Евгений Адольфович…
Сейчас передо мной лежит толстая папка. Здесь есть и опись документов, аккуратно сделанная почерком нашей секретарши, и объяснение Фролова, которое он собственноручно дал в ночь с седьмого на восьмое января, сидя в комнате дежурного, и протокол осмотра места происшествия — подробный и ясный, и фотографии, запечатлевшие положение трупа, и постановление Соловьева о возбуждении уголовного дела, и акты экспертиз.
