— С какого времени они хранились у вас, Геннадий Михайлович?
— С ноября прошлого года.
— Он отдал их вам сразу после того, как внес выигрыш по денежно-вещевой лотерее в сберегательную кассу?
— Да, и после того, как снял со второй книжки четыре тысячи на свое путешествие. Он так и сказал мне.
— Почему он доверил их вам?
— Не знаю. Прус считал меня единственным человеком, который оказывает ему помощь бескорыстно.
— Но вы никогда не оставляли его в мастерской одного?
Фролов энергично возразил.
— А из каких соображений вы согласились держать книжки у себя?
— Самый трудный вопрос. Я сам не раз задавал его себе и не мог найти убедительный для постороннего ответ. Просто я не видел в этом ничего плохого. Судите сами: родственников он не признавал, вел полубродячий образ жизни — куда ему девать сберкнижки?
— Он жил в сарае. Мог спрятать там.
Фролов нахмурил брови.
— Говорите, — настоял Скаргин. — Начали, так выкладывайте до конца.
— Ладно. — Геннадий Михайлович облизнул губы. — Не хотел я подводить человека… Прус еще в ноябре сказал мне, что боится дочери. Она якобы иногда убирает в его сарайчике и может вытащить сберкнижки, получить по ним деньги, а там поминай как звали.
— Интересно, — заметил Скаргин. — Почему же он держал книжки на предъявителя?
— Это особая статья. Евгений Адольфович говорил, что лучше выбросит деньги, сожжет их, чем они после его смерти достанутся государству. «Пусть лучше перейдут к вам, — сказал он. — Я хоть буду уверен, что вы не пожалеете денег и похороните меня».
— Вы рассчитывали на это?
Фролов печально посмотрел на следователя и не ответил.
— Хорошо. Оставим это, — сказал Скаргин. — Скажите, Геннадий Михайлович, где лежали сберкнижки?
— В ящике стола.
— Прус знал?
— Знал.
— Почему же именно седьмого января он попросил вас перенести книжку с семнадцатью тысячами домой?
— Понятия не имею. Я уже говорил, что в тот день Евгений Адольфович был чем-то взволнован. Он понес всякий вздор, проклинал все на свете, говорил о какой-то новой жизни. Мне казалось, что он был чем-то напуган, а вот чем…
— Вы ничего не хотите добавить к тому, что сказали о причинах, из-за которых до сих пор умалчивали о сберкнижках?
— Что я могу добавить? Если бы я рассказал раньше, меня бы под горячую руку взяли под стражу. И без того Соловьев косо смотрел, а скажи я ему про книжки…
— На что же вы надеялись, Геннадий Михайлович?
— Вам покажется странным то, на что я надеялся, — смутился Фролов. — Так бывает, когда выдают желаемое за действительное. Я старался не думать о книжках и очень хотел, чтобы о них забыли все, кто знал…
— Все, кто знал? Пять минут назад вы говорили, что, кроме вас с Прусом, никто не был посвящен в тайну.
— Да. Но с тех пор я успел подумать вот о чем: раз кто-то подделал ключ, значит, Прус все же рассказал еще кому-то, третьему.
— Резонно. Ну, а где вы сейчас их прячете?
Фролов облизнул губы.
— Сберкнижку с двумя рублями я не нашел. Ее украли седьмого января.
— Понятно. А вторая?
Фролов снова облизнул губы.
— Отвечайте же.
— Ее нет.
— Как — нет?
— Я ее сжег.
— Когда?
— Восьмого января — на следующий день после убийства Евгения Адольфовича.
5.
Оперативная запись
Ответ: Как к продавцу у меня к Обуховой нет никаких претензий.
Вопрос: Значит, вообще-то нарекания есть?
Ответ: С чего вы взяли?
Вопрос: Вы сказали: «Как к продавцу… нет»?
Ответ: На работе она продавец, ее личная жизнь меня мало интересует. Своих забот хватает. Я мог бы наврать вам с три короба, но предпочитаю говорить так, как есть. В личной жизни каждого работника я просто не в силах разобраться. Вы вот интересуетесь ею, значит, что-то у Обуховой не в порядке. При чем же здесь я?
Вопрос: Но вы заведующий!
Ответ: Исполняющий обязанности. А она что, жалуется на заработок? Нет. Зарабатывает хорошо. С покупателями вежлива. Жалоб на нее не поступает. Что мне еще надо знать?
Ответ: Я знаю Елену Евгеньевну несколько лет, но в местком меня выбрали недавно.
Вопрос: Тогда расскажите о ней не как председатель месткома, а как сослуживица.
Ответ: Я понимаю, что должна говорить правду. Лена мне не нравится. Нехорошая она женщина. У нее дочь взрослая — как-то в магазин приходила, — а какой она пример ей подает?.. У нас девушки молоденькие работают, и те себе не позволяют каждый день новых ухажеров заводить. А у Лены что ни вечер, то новый кавалер. Так нельзя…
