– Все, Швамах, плати, как договорились, – нам надо возвращаться в гостиницу.
– Брат, торговля плохая, – с кислой миной жаловался тот. – Возьмите арбузами, а?
– На черта нам твои арбузы?! Деньги давай!
– Слушай, дорогой, говорю же: нет денег! Приводи завтра вратаря – рассчитаемся.
– Тьфу, торгаш проклятый! – не выдержал Володька. И обернулся к товарищу: – Лев, все – сворачивайся! Пора в гостиницу!..
Яшин поймал последний арбуз, уложил его на вершину приличной кучи и направился с причала к берегу. Наблюдавшая за ловкими движениями высокого парня публика с сожалением начала расходиться.
Путь до гостиницы занял всего десять минут.
Поздоровавшись с дежурным администратором, Шабров с Яшиным поднялись на второй этаж скромного здания с плохим освещением. Каждый нес в руках по огромному арбузу.
Остановившись возле одной из дверей, Шабров прислушался… Из номера доносились громкие голоса, музыка, звон стаканов.
Владимир постучал.
Дверь приоткрылась, в коридор выглянул Блинков.
– О-о-о! Молодцы парни, вовремя! А то у нас и закусывать уже нечем…
Забрав оба арбуза, Блинков захлопнул дверь перед самым носом ребят.
Возмущенный подобным поворотом Шабров замахнулся, чтоб хлопнуть ладонью об косяк, но Яшин перехватил его руку.
– Ладно, Володя… Пошли, сами посидим. Видишь, люди отдыхают…
– Да что за день сегодня такой?! – в сердцах сплюнул Шабров.
Друзья направились дальше по коридору. Их маленький номер находился где-то в самом конце…
* * *
– …А я родился на окраине Москвы – в Богородском, – улыбаясь, протянул Лев.
– В Богородском? – пожал плечами Владимир. – Где это?
– Бывшее село в тихом окраинном районе, изрезанном трамвайными путями. Наш двухэтажный дом стоит на улице Миллионной.
– Про Миллионную слышал. Минералки еще налить?
– Можно…
Шабров поднялся с кровати, разлил из бутылки остатки воды в два стакана.
– Держи… А семья большая?
– Большая – всю трехкомнатную квартиру на первом этаже занимаем. Мы с матерью и отцом в одной комнате, а тетки с семьями – в двух других. Отец трудится шлифовальщиком на оборонном авиационном заводе № 500 в Тушине.
– А мама?
Лев вздохнул:
– Мама умерла, когда я еще в школу не ходил.
– Извини. Ну а в футбол-то, небось, тоже начинал играть во дворе?
– Конечно. Как и все. В любую погоду рубились в футбол, а зимой заливали каток и переходили на хоккей с мячом. Пацаны до сих пор рубятся…
Гостиничный номер, который занимали Яшин с Шабровым, был самым маленьким на этаже – в четырнадцатиметровой комнате стояли две кровати, небольшой платяной шкаф и столик под единственным окном с двумя стульями. Даже прикроватные тумбочки в него не поместились. Все удобства в виде туалета и душевой комнаты располагались в другом конце коридора.
Тем не менее друзья не унывали: в номере было тихо и относительно уютно, на застеленных чистым бельем кроватях можно было прекрасно выспаться и отдохнуть после матча.
– Отец, стало быть, так и живет один? – допил воду Владимир.
– Нет, – мотнул головой Лев. Снова улыбнувшись, пояснил: – Он же с утра до вечера пропадал на заводе, ну и боялся, что я совсем от рук отобьюсь. Я и вправду в какой-то момент стал отставать по учебе. В общем, женился он на Александре Петровне – мачехе моей. Хорошая женщина – работящая, заботливая.
– Повезло.
– Это точно. А ты, я слышал, за ЦДКА начинал?
– Я поздно начал играть – в шестнадцать. Сначала за армейцев, потом за тушинские «Крылья Советов», ну а в «Динамо» попал после призыва…
Партнеры по команде еще долго рассказывали друг другу о своей жизни. Небо за окном уж потемнело, а они лежали на койках, вспоминали и делились сокровенными мечтами…
