Выступая на международной арене против «фашизма», реакции и подготовки новой мировой войны, заключая соответствующие договоры и соглашения, сталинское правительство использовало все более обострявшееся международное положение для нагнетания террора и атмосферы всеобщего страха и дальнейшего укрепления тоталитарной системы внутри страны. Троцкий не мог всего этого не видеть. Тем не менее внешняя политика Сталина в этот период европейскими демократическими правительства была воспринята положительно. Разгромив с помощью Гитлера Веймарскую республику и германскую социал-демократию, Сталин теперь отказывался от курса на немедленную мировую революцию и политики конфронтации с социал-демократиями других европейских стран. Он дал разрешение национальным компартиям на вступление в политические блоки и соглашения с европейскими «меньшевиками» ради борьбы с фашизмом. Он отказывался, по крайней мере публично и декларативно, от поддержки национал-социализма в Германии и фашизма в Италии. Он заявил о готовности СССР создать с европейскими государствами систему договоров о взаимопомощи на случай внешней агрессии, под которой в контексте европейских событий могла иметься в виду только агрессия Германии. Для Европы это было логическим продолжением и развитием провозглашенной ранее Сталиным теории о строительстве социализма в одной стране. VII конгресс Коминтерна стал последним съездом Интернационала не случайно: Сталин не видел более необходимости в этой организации. Всю остальную работу по организации мировой революции должен был по замыслу Сталина проделать «ледокол революции» Гитлер.
На внешнеполитической арене в те дни у Сталина нашелся один серьезный критик: Троцкий. В многочисленных статьях «Бюллетеня оппозиции» и периодических изданий различных национальных групп своих сторонников Троцкий решительно выступил против курса Народного фронта. Уже в первых откликах на решения VII конгресса Коминтерна создатель теории перманентной революции писал, что Коминтерн стал на всегда ранее осуждавшийся коммунистами путь «демократической коалиции и патриотизма», что Народный фронт явится лишь кратким историческим эпизодом и будет хорошо, если под своими обломками он не похоронит остатки демократии[496]. Ирония заключалась в том, что под спасением «остатков демократии» Троцкий понимал не сохранение существующих западноевропейских демократических институтов, а полное их уничтожение и замену их властью Советов по образцу российских Советов 1905 и 1917 гг. В слово «демократия» Троцкий вкладывал совершенно произвольный смысл, поскольку в одних случаях имел в виду «социалистическую демократию», то есть коммунистическую диктатуру, а в других случаях — буржуазную или капиталистическую демократию, то есть — по мнению Троцкого — диктатуру буржуазии. Демократия в привычном смысле этого слова в мировоззрении Троцкого отсутствовала.
После победы Народного фронта на выборах во Франции и случившейся там массовой забастовки Троцкий, не меняя своего мнения в принципе, изначально крайне переоценил значение французских событий, назвав даже статью о них «Французская революция началась». Правда, в самой статье речь шла скорее не о том, что революция уже началась, а о необходимости начать таковую[497]. Разумеется, Троцкий не мог избавиться от аналогии между Народным фронтом и Февральской революцией 1917 г. Если так смотреть на выборы во Франции, можно было дотянуть логическую ниточку и до очередного, теперь уже французского, Октября. Однако ни Февральской, ни Октябрьской революции во Франции не случилось, так как тактика Народного фронта не имела ничего общего с февральскими событиями 1917 г. в далекой «отсталой» России. И Троцкий возвратился к весьма скептической оценке событий, произошедших во Франции, и перспектив социалистической революции в этой стране в обозримом будущем.
Тогда он переключился на Испанию. Во время политических волнений и крупного забастовочного движения в Каталонии и Астурии в 1934 г. Нин, Игнацио Иглесиас и другие последователи Троцкого, которые, несмотря на разногласия, оставались в целом еще верными своему учителю, играли видную роль в организации уличных волнений, столкновений с полицией и длившихся несколько дней вооруженных боев в Астурии в октябре 1934 г. Считая, что они следуют указаниям Троцкого о «французском повороте», Нин и его товарищи приняли решение о вступлении в Социалистическую партию. Более того, с социалистами была достигнута договоренность о формировании новой партии на паритетных началах с еще несколькими мелкими группами под названием Рабочая партия марксистского объединения (ПОУМ), образование которой было провозглашено в сентябре 1935 г.
