И та и другая сумели своей жизнью молвить о любви к ближнему. Но по-разному. Любовь Марии Александровны точечна и сторгична. Любовь матери Терезы всечеловечна и агапична.
Толстой говорил, что духовно Мария Александровна столь высока, что уже не ценишь ее, не замечаешь ее высоты, принимаешь как нечто само собой разумеющееся – так, словно иначе и быть не может. Чего не скажешь о матери Терезе. Ее духовная высота бросается в глаза всем, очевидна для всякого и подтверждена многочисленными наградами, в том числе и Нобелевской премией мира. Деятельность матери Терезы – это в высшей степени впечатляющая деятельность. Объекты ее – нищие из нищих, самые нищие, самые несчастные, несчастные из несчастных: старики умирающие (непременно одинокие,[482] валяющиеся на улице и разъедаемые червями – нечто невиданное в европейском мире), прокаженные, младенцы, которых выбрасывают на помойку, больные СПИДом и даже приговоренные к смерти преступники. Добро матери Терезы – впечатляющее добро.[483] И потому, что впечатление от добра достигалось специальной выборочностью объектов добра, и потому, что такова вообще метода миссионерской католической деятельности на протяжении столетий. Чада Римской церкви сознательно творят подвиг ради Христа, и подвиг милосердия в том числе. И будущая мать Тереза предпочла Индию потому, что это одна из стран, наиболее пригодных для подвигов такого типа.
Марии Александровне подвиги совершенно чужды; ее благодеяния и подвигами не назовешь, настолько они для нее будничны и незаметны для окружающих. Нужен незаурядный человек, чтобы по достоинству оценить ее. Ее соседи в деревне Овсянниково (исключая, конечно, людей толстовского круга) и не догадывались, что они живут бок о бок с женщиной наивысшей святости, с неземным существом, с ангелом, которого не разглядишь человеческим глазом.[484] Дачники, которым она продавала молоко, говорили ей «ты», грубили ей. Трудно представить Марию Александровну, уехавшую из России в страну Индию вершить добро. Конечно, она всегда готова была самоотверженно помогать всякому, кто ей встречался и кому требовалась ее поддержка. Но сама не искала нуждающихся в ней и не устанавливала критерии их выбора. Труды жизни Марии Александровны – на грани невозможного, но они не способны производить впечатление в обществе. Причина не только в ее скромности, а в задачах ее жизни.
Подвигами своей жизни мать Тереза славила Иисуса Христа. Некоторые из людей оказались в самом тяжелом положении и, главное, без помощи. Но в каждом живет Христос и прийти к ним на помощь – помочь Христу, который в них страдает без помощи. Средствами добра к самым несчастным людям мать Тереза стремилась угодить, помочь и войти в духовное соприкосновение с Богочеловеком.
«Иисус – мой Бог, мой Супруг, моя жизнь, моя единственная любовь. Иисуса люблю я всем своим сердцем, всем своим существом. Я все ему отдала, даже свои грехи, и он перемолол их во мне в нежность и любовь. Я – супруга распятого супруга».[485]
Это ее слова. Однажды мать Терезу спросили: «Вы замужем?» И она ответила: «Да. И иногда мне бывает трудно с Христом. Временами Он так требователен ко мне». Болея, она не принимала обезболивающих потому, что боль есть жертва Христу, и внушала умирающим, что они разделяют муки Христа. Она отказывалась от регулярных пожертвований, дабы полагаться не на людей, а только на Него.
Я думаю, что мать Тереза, с ее полускрытой сторгией с Христом, еще вне сторгической Встречи.[486] В человеке, которому она помогала, она искала Господа, Бога-Сына, не видела в этом человеке «свое другое Я», не чувствовала потребность сторгии с ним и не стремилась к ней. «Господи, помоги мне почесть благо ближнего превыше моего собственного, – молилась она. – Да буду я трудиться понять его, а не искать у него понимания, да буду я трудиться любить его, а не искать у него любви». Ее агапическое добро не самопроизвольно, а конфессионально. Без вероисповедальной подпорки она не смогла бы ни делать, ни чувствовать. Ее многочисленные подвиги не рассчитаны на рост личной духовной жизни. «Покой» и «радость» – любимые ее слова. Ибо только сильные, радостные, спокойные готовы к ежедневным сражениям за любовь без сторгии.
