— Понял.
— Хорошо. Согласны? — спросил он.
Лучше синица в руках и все такое. Я сказал:
— Согласен.
— Выходя из дома, будешь надевать бронежилет, — сообщил Пареси. — Получишь браслет GPS. Таков порядок, — добавил он.
Я кивнул.
— Перед уходом возьмешь это все в техническом отделе.
Похоже, тема закрыта. Напоследок Уолш сказал:
— Мы послали запрос в ПУН, завтра утром вертолет заберет Кейт и перевезет ее сюда, в больницу Бельвью.
— Хорошо.
Уолш взглянул на часы, потом спросил у меня:
— Вопросы есть?
— Есть. Мне кажется, что Асаду Халилу нужно расплатиться с теми, кто финансировал его поездку и обеспечивал его информацией и снаряжением. Вы согласны?
— Я согласен, что у него есть поддержка, — ответил он. — И будьте уверены, детектив, вы не первый человек, кто подумал об этом. Вашингтон этим занимается.
Разумеется, Уолш пытался поставить меня на место. План, если таковой существовал, не моего ума дело, пока Том Уолш или кто-то повыше не решат иначе. Именно так случилось 11 сентября.
Я посмотрел в окно, туда, где раньше были Башни, и произнес:
— Я считаю, что должен об этом сказать.
— Спасибо. Ваши слова записаны. Что-нибудь еще?
«Не знаю, Том. Я бы рассказал тебе о Борисе, который может оказаться нам полезен для задержания Асада Халила. Но ты такой мешок с дерьмом, Том, что я, пожалуй, придержу это для себя. А может быть, ты уже знаешь о Борисе и придерживаешь это для себя. Так или иначе, пошел ты…»
— Джон?
— Больше ничего.
— Хорошо. — Он встал, я встал, и капитан Пареси тоже встал.
— Благодарю вас, джентльмены, за ваше время и ваши соображения, — сказал Уолш. — У меня нет сомнений, что, работая вместе с нашими коллегами по борьбе с терроризмом, мы передадим этого человека в руки правосудия.
Мы все обменялись рукопожатиями и, уже направляясь к дверям наперегонки с Пареси, я услышал за спиной слова Уолша:
— Джон, позвольте еще минуту вашего времени.
— Загляните ко мне, перед тем как уехать, — сказал Пареси.
Я вернулся в кабинет Уолша, но садиться не стал. Он сказал:
— У меня тут неофициальная жалоба, переданная через госдепартамент, насчет инцидента, якобы имевшего место на прошлой неделе в казино «Тадж-Махал» в Атлантик-Сити.
— Я прошу прощения, я покупал игровые жетоны на служебную кредитную карту, — ответил я.
— Кто-то напал на дипломата иранской миссии при ООН.
— Позвольте, я сверюсь со своими записями и вернусь к вам.
Он смотрел на меня секунду, потом сказал:
— В прошлом вы демонстрировали тенденцию к произволу. Месть — это не то, чем мы здесь занимаемся.
— Верно.
Он подвел меня к двери и напомнил мне почти бесцеремонно:
— Если вы его найдете и убьете, но не сможете доказать, что это была самооборона, вас обвинят в убийстве.
Я ничего не сказал в ответ.
— Мы не убиваем людей, — продолжал он. — И даже не бьем их в пах. Мы судим их в суде, как обычных преступников. — Тут он наконец добрался до сути дела. — Обещайте мне, что, как только вы получите любую информацию о местонахождении Халила или он вступит с вами в контакт, вы сообщите мне немедленно. Если вы уйдете, не пообещав этого, то я вам обещаю браслет на лодыжке, домашний арест, все по полной программе.
Я думаю, он блефовал. Я был нужен ему в деле. Я был его лучшим шансом схватить Халила. С другой стороны, не стоит ловить его на этом блефе, если я хочу остаться на свободе.
Я посмотрел ему в глаза и сказал:
— Это не мой случай. Вы можете рассчитывать на меня — я буду полностью вас информировать, координироваться с ОГБТ, не отрываться от группы наблюдения, и если я вступлю в персональный контакт с подозреваемым, я буду следовать всем правилам применения силы. Обещаю.
— Хорошо. Вот это правильно. — Кажется, это его вполне осчастливило.
Мы скрепили договоренность рукопожатиями, и я вышел из кабинета, свято веря, что все это правда и наилучший выбор для всех. Месть не правосудие.
Однако, когда я дошел до лифтов, я вернулся к тому, что чувствовал, когда смотрел, как Халил режет горло Кейт.
Да, момент временного здравомыслия — это действительно страшно.
