С одной стороны холла располагалась столовая: хромированные покрытия и полированное стекло ослепляли. Середину занимал огромный стол, за которым свободно разместилось бы не менее двадцати человек. С другой стороны от столовой была просторная, полная воздуха парадная гостиная с великолепным видом на горы. В камине из серого гранита плясали яркие язычки пламени.
Барбара подошла к камину погреть руки. Реймонд, не останавливаясь, прошел в следующую комнату — не такую огромную и менее официальную, — где царил полумрак.
Он нажал на кнопку у самого края круглого столика из черного мрамора. Откуда-то полилась негромкая музыка, обволакивая молодых людей дремотной пеленой.
Спустя несколько минут в гостиную неслышно вошла немолодая женщина в черном платье и ослепительно белом накрахмаленном переднике. Домоправительница, заключила Барбара.
— Добро пожаловать домой, сэр. Добрый вечер, мисс… Или мне следует сказать «мэм»? — Женщина была явно растеряна. — Мне очень неловко спрашивать вас, сэр, но ходят слухи, будто вы женились…
— В самом деле? — рассеянно отозвался Реймонд. — Хотя все может быть…
Барбара так и осталась стоять с открытым ртом. А ведь он сам дал повод к сплетням, лицемер этакий! Неужели он так и не собирается опровергнуть нелепые слухи? Хотя бы здесь, среди своих домочадцев…
— Моя дама выпьет чаю, миссис Тарбелл, — проговорил Адамс небрежно.
— Слушаюсь, сэр. — Смущенная домоправительница слегка нахмурилась и обратилась к Барбаре, не совсем уверенная, что все поняла правильно: — Мэм предпочитает какую-то конкретную марку?
Эта миссис Тарбелл, судя по всему, с отличием закончила школу Уилкинсона, подумала Барбара.
— «Эрл Грей», если найдется. Если нет, не беспокойтесь, любой другой меня тоже устроит. И называйте меня просто Барбара. — Она метнула на Реймонда свирепый взгляд.
— Как прикажете, мисс Барбара. А вам, сэр?
— Принесите две чашки. А ланч подайте через полчаса.
Миссис Тарбелл кивнула и безмолвно исчезла. Барбара резко развернулась.
— Ты что, не сказал ей?!
— О чем? — Открыв дверцы небольшой тумбочки, Реймонд сосредоточенно перебирал ряд пластинок.
Барбара с трудом удержалась: этот тип явно напрашивался на хорошую пощечину.
— О том, что мы не женаты, вот о чем. Если я снова окажусь с тобой в одной спальне…
— О, если тебя тревожит только это, выбрось подобную чепуху из головы.
Барбара изумленно уставилась на собеседника, но тот деловито возился с проигрывателем. Вдруг она сообразила:
— Ах, конечно! Я совсем забыла про Уилкинсона. Милый старина Уилли — он приедет и все уладит.
— Я не о том, — спокойно пояснил Реймонд. — У нас будут семейные апартаменты со смежными спальнями.
Барбара резко выпрямилась.
— Ты даже домочадцам не собираешься ничего толком объяснить? Или ты часто радуешь их такого рода выходками — привозишь домой таинственных незнакомок?
— Конечно, нет. Разве ты не видела, что миссис Тарбелл совершенно сбита с толку?
— Может быть, она растерялась, опасаясь, что имеет дело с законной женой?
— Ты противоречишь сама себе. Уилкинсон упаковал твои джинсы, верно?
Барбара изумленно захлопала ресницами.
— Полагаю, что да. Не выбросил же, тем более что вчера собственноручно потрудился их выгладить после стирки. А что?
— Я подумал, а не прогуляться ли нам после обеда?
— Отличная мысль. Славно будет размяться. А если подвернется подходящая пропасть, тут-то я тебя и столкну.
Реймонд усмехнулся.
— А вот и не столкнешь. Ты же просто наслаждаешься происходящим!
— Наверное, похищенным иногда приходится тяжелее, чем мне, — призналась Барбара. — Но не зазнавайся. Я еще не отказалась от мысли написать твою биографию. Уже обдумываю в уме план, дожидаясь, когда ты изменишь решение.
Адамс похлопал себя по карману.
— Не забывай, что твоя расписка при мне. Кстати, я снял с нее фотокопии и положил одну в сейф в Майами, а другую переслал в мой швейцарский банк — на случай, если тебе вдруг придет в голову прокрасться ночью ко мне в спальню и похитить ценный документ.
— Это противоречит журналистской этике.
В глазах Реймонда вспыхнул лукавый огонек.
— Я сказал просто так, на всякий случай, чтобы быть уверенным: если ты и впрямь прокрадешься ночью ко мне в спальню, так вовсе не за распиской.
