Погода была идеальная. Легкий ветерок доносил из близкого сада пьянящий аромат роз. Гости сидели за столами, расставленными вокруг бассейна у роскошного особняка Бауэров. Струнный квартет, расположившийся на почтительном расстоянии, негромко исполнял любовные баллады, под которые гости поглощали пищу.
А мама‑то была права относительно количества, подумала Фрэнки. Было забавно наблюдать, как элегантно одетые гости Бауэров брали и по второй, а кое‑кто и по третьей добавке, как это водится в семействе Гранателли.
То и дело кто‑то начинал стучать ложечкой по бокалу, и, когда этот сигнал подхватывали все присутствующие, Ник целовал свою жену.
Фрэнки при этом пробирала дрожь. По ее мнению, это был варварский обычай.
Фрэнки время от времени мельком видела Эрика, который ненавязчиво следил за работой своего ресторанного персонала, стараясь, чтобы обслуживание было безукоризненным.
Эрик. Ее дорогой и любимый. Очень, очень скоро они тоже поженятся. Но уж совершенно не так. Без этого многолюдья, без этой помпезности и условностей, совершенно ненужных, чтобы засвидетельствовать такой глубоко личный момент в отношениях между мужчиной и женщиной, когда они отдают себя друг другу телом и душой на все дни своей жизни.
Ник и Дайана, выставленные на всеобщее обозрение, держались с элегантной стойкостью, но Фрэнки, смакуя каждый кусочек бабушкиного risotto milanese, дала себе клятву, что они с Эриком сделают все по‑другому.
В приватной обстановке. Без шума. Без всех этих речей и стука по бокалам.
Свадьба в узком кругу, без официальности. А может даже, они обвенчаются тайно…
Она по секрету рассказала Нику о своей помолвке, решив, что родителям и остальным родственникам сообщит, когда кончится все это.
Тут снова кто‑то начал стучать по бокалу, на этот раз где‑то слева от Фрэнки.
Ник встал, вслед за ним встала Дайана, но он, вместо того чтобы обнять жену, поднял руки, призывая к тишине.
— Я хочу поблагодарить Эрика Торпа, человека, которому мы обязаны этим великолепным обедом.
Все зааплодировали, и Фрэнки увидела, что Эрик стоит прямо у нее за спиной. Она радостно вспыхнула, оглянулась через плечо на любимого мужчину и торжествующе подмигнула ему. Он заслужил каждое слово тех щедрых похвал, которыми его осыпали за приготовление и оформление блюд.
Аплодисменты быстро смолкли, потому что Ник опять поднял руку повелительным жестом.
— Я тоже хотел бы предложить тост. За здоровье моей сестры Фрэнки, которая только что обручилась с Эриком. Похоже, скоро у нас будет еще одна свадьба. За Фрэнки и за Эрика. Поздравляю. — Он поднял бокал, салютуя.
На какой‑то момент воцарилась ошеломленная тишина, пока присутствующие переваривали новость, а потом произошел оглушительный взрыв аплодисментов, раздались одобрительные возгласы и свист.
Фрэнки была совершенно ошарашена. Как Ник мог так поступить с ней? Она бросила на него убийственный взгляд, а он ответил ей широкой ухмылкой и при этом — нет, вы только подумайте! — постучал ложечкой по бокалу.
Остальные тут же последовали его примеру, требуя ответа от нее и Эрика.
От смущения она словно приросла к месту. И вдруг ощутила у себя на плечах сильные руки Эрика, поднимающие ее со стула.
— Улыбнись, Забавная Мордашка, — прошептал он и обнял ее. — На нас смотрит вся твоя родня. — Потом медленно наклонился и поцеловал ее.
Шляпа свалилась у нее с головы, и первые несколько секунд она стояла подобно каменному изваянию, болезненно ощущая устремленные на них взгляды.
Но по мере того, как нежный поцелуй становился все интимнее, она все меньше ощущала на себе чужие взгляды, а потом и вовсе о них забыла.
Она есть и всегда будет его дорогой и любимой. Вот здесь — они двое, а вон там — весь остальной мир.
Ее руки медленно поднялись и обвили его шею.
