— Ой!
— Ага. — Усмешка блеснула в его глазах. — Вот тебе и «ой». Я выручил за нее неплохие деньги и заплатил депозит за небольшой домик. Потом я устроился на курсы барменов, начал работать в баре отеля. Познакомился с несколькими постоянными посетителями — один из них был преуспевающим биржевым маклером, не без его участия я заинтересовался игрой на бирже. Через семь лет с его помощью и известной долей везения у меня уже был весьма солидный счет в банке. Благодаря высокому спросу на жилье мне удалось очень выгодно продать домик. В тот момент я серьезно собирался вернуться в долину, купить маленький виноградник и «показать бабке»! Глупо, да? Но тут вмешалась судьба в лице Фелиции Оррин.
— Фелиции Оррин?
— Моя жена. Я познакомился с ней в мою самую последнюю смену работы в баре. — Он потряс головой, как будто до сих пор не веря в иронию судьбы. — Она сидела за стойкой бара одна — ее знакомая не пришла. И была не прочь поболтать.
— И наверняка она очень привлекательная? — Ну какая женщина удержалась бы от этого вопроса, словно оправдывая себя, подумала Уитни.
— Темноволосая, яркая и дорого выглядящая — как горький шоколад высшего сорта. Так получилось, что наша встреча произошла в очень подходящее время: одна глава моей жизни закончилась, другая еще не началась, и все это было так дьявольски возбуждающе! Я был жаден до жизни и ночного веселья. Она прилетела из Калифорнии и на следующее утро должна была вернуться обратно. — Он отодвинул от себя чашку с блюдцем. — Короче, когда ее самолет поднялся в небо, я был на нем.
— Она работала?
— Ее дяде Ксавье принадлежал виноградник в долине Напа. Она числилась секретарем в его офисе. Ксавье был симпатичный малый, и к тому же я ему понравился. Он предложил мне место на любой срок.
— Его племяннице ты тоже очень понравился!
— Фелиция была не прочь выйти замуж. Сначала мне не хотелось оседать в Калифорнии, но чем дольше я жил вдали от Изумрудной долины, тем менее реальной она мне начинала казаться. Моя бабушка — единственная живая родственница — меня предала, и я решил, что идея создать новую семью, на которую я смогу опереться, может быть, не так уж и плоха. Так что… мы с Фелицией поженились, и я купил «Горный рай».
— Как давно это было?
— Почти пять лет назад.
— Вы… не хотели иметь детей?
Люк резко отодвинулся на стуле и поднялся на ноги.
— Давай отнесем грязные тарелки на кухню.
Уитни подавила готовое сорваться с губ раздосадованное восклицание. Она явно коснулась болезненной темы, и Люк дал задний ход. Дверь закрылась. Что ж, она сама виновата: у нее нет никакого права задавать такие личные вопросы.
В молчании они перенесли посуду на кухню. Когда Уитни принялась загружать посудомоечную машину, Люк сказал:
— Я пошел в библиотеку. Надо еще поработать с документацией.
— Отлично, — отозвалась Уитни, не оборачиваясь. И через секунду осталась одна.
Она дольше, чем обычно, не ложилась в этот вечер, занимаясь делами, на которые в течение дня у нее не хватало времени из‑за Троя.
К тому времени, как она закончила гладить огромную кучу выстиранной одежды, было уже совсем темно. Уитни знала, что давно пора ложиться спать, а не то на следующее утро она не сможет продрать глаза. Но хотя она и устала, спать не хотелось. Еще нет. Оборвавшийся разговор с Люком не давал покоя.
Пожалуй, бокал вина, оставшегося от ужина, поможет ей расслабиться.
Она достала из холодильника бутылку и как раз наливала вино в бокал, когда Люк вошел на кухню.
— Ага‑а! — протянул он. — Поймана на месте преступления! Ну кто бы мог подумать — вся такая правильная и чопорная мисс Маккензи оказалась тайной пьяницей!
— Вот так! — весело сказала Уитни. — Ну и кому же ты собираешься наябедничать?
— Никому — если и мне нальешь стаканчик!
— Ты закончил дела в библиотеке?
— Так точно, мэм!
Улыбаясь, она налила второй бокал и протянула ему.
— Давай посидим на улице, — сказал он. — Хочется глотнуть свежего воздуха. — Он открыл входную дверь и посторонился, пропуская Уитни.
— Может быть, сядем вон там, под окном Троя, тогда мы услышим, если он заплачет, — предложила она.
