Я отогнала от себя эту картинку и, порывшись в сумке, выудила оттуда тюбик «Дольче виты». Ха!
— И как все прошло? — поинтересовался Марио. Я подкрасила губы и только после этого ответила:
— Козел.
— Он или я?
Из всех моих братьев и сестер Марио был самым любимым.
— Оба, — улыбнулась я. Марио ответил мне улыбкой.
— А ты пользовалась распылителем для косметики?
— Нет, — сказала я. — Мне не хотелось тащить пистолет для распыления с собой — припарковаться пришлось довольно далеко.
Марио покачал головой.
— Думаю, губернатор пошумит сегодня на телевидении. — Но в следующий раз воспользуйся распылителем, пожалуйста, хорошо? А то я уже повсюду расхваливал нас за то, что мы пользуемся самыми современными распылителями косметики.
Я закатила глаза.
Марио бросил на меня свой коронный взгляд.
— Ну прости, — извинилась я, — просто я не знала, что это так важно.
— Ладно, — кивнул он. — Но учти, здесь тебе все равно придется им воспользоваться. Нам ведь надо будет работать очень быстро.
Слава Богу, что я прихватила с собой все, что нужно для распыления косметики. Конечно, Марио никогда не уволил бы меня, но вот отправить назад к машине за всем необходимым — это пожалуйста.
— А кстати, почему это им пришло в голову делать маникюр и наносить косметику именно на университетской выставке-ярмарке?
Марио пожал плечами.
— Полагаю, это неплохой способ заинтересовать высшим образованием испорченных богатых деток и их родителей. Насколько мне известно, для них также соорудили павильон для массажа, и еще они могут наведаться к предсказательнице будущего.
Семейный бизнес вырос из небольшой сети салонов, которыми владел наш общий отец. Кроме того, мы устраивали в большой Бостонской зоне телесеансы, где демонстрировали наше искусство делать прически и наносить макияж, помогали на свадьбах и похоронах, да и вообще повсюду, где могли понадобиться наши услуги. Поскольку год назад моя жизнь резко изменилась, то в те дни, когда я не работала в одной из парикмахерских отца (обычно это был «Салон де Лючио», иногда «Салон де Паоло»), мне приходилось где попало подрабатывать стилистом. Я собиралась остаток жизни провести в одиночестве и заново открыть себя каким-нибудь, возможно, и не совсем обычным способом, поэтому мне нужны были деньги.
Я сделала еще один большой глоток кофе, стараясь не думать о том, чем мне приходилось заниматься. Проведя веснушчатой пятерней по своим курчавым каштановым волосам, Марио взмахом руки призвал всех к вниманию.
— Ну хорошо, слушайте! Вот о чем я договорился, — громко объявил он. — Вы получите свое ежедневное жалованье, а также вам оплатят стоянку и все необходимое. Так что беритесь за свои спонжики и ватные шарики и не забудьте напомнить мне, чтобы я получил для вас оплаченные квитанции на стоянке. Кстати, я сказал, что по закону мы не можем работать без одноразовых палочек для нанесения туши, а я не собираюсь платить по тридцать девять центов за пачку. — Он улыбнулся. — В конце концов они сдались.
— Ты молодец, — похвалила я. Марио отвечал за наш выездной бизнес.
— Не понимаю, почему это я должна возиться с ногтями, — пробубнила Тьюлия. Тьюлия была особой с большими странностями. Что там маникюр — она и с обычным макияжем справлялась не слишком-то удачно, а на Марио работала лишь когда возникала необходимость платить по счетам.
Я выразительно посмотрела на Марио. Он обнял Тьюлию за талию.
— Тебе просто повезло, что мы поставили тебя «возиться с ногтями», — сказал он. — И запомни: ты будешь обслуживать только тех, кому нужен светлый маникюр. Темные цвета возьмет на себя Анджела — у нее уверенная рука. И еще не забудь… — Марио щелкнул пальцами по целой кипе косметических лицензий. — Если тебя кто-то спросит, твое имя — Джоанна Доулчек.
— Да ради Бога, — пожала плечами Тьюлия.
Вообще-то по закону, если вы работаете вне салона, то Массачусетский косметологический совет власти над вами не имеет. Однако если вы участвуете в бизнесе отца, то всегда возникает необходимость сделать что-то лишнее. Это следует рассматривать как часть сделки.
Внезапно загремела такая громкая музыка, что мы стали едва слышать друг друга. Правда, мне это было только на руку — я смогла осмотреться по сторонам. Университетские флаги закрывали передние ряды и прилавки, накрытые скатертями. Неприметные люди в твидовых костюмах стояли рядом, готовые раздавать наши брошюрки и анкеты. Я прищурилась. На некоторых прилавках были выставлены бутылки с водой, на этикетках значилось название университета. Чьих это, интересно, рук дело?
