Ее разбудили крики, доносившиеся с деревенской площади. Солнце уже высоко стояло в небе. Подумав, что это, наверное, просто какая-нибудь игра, она не стала выглядывать, а пошла посмотреть на Рено. Он был все в том же состоянии, около него дежурила Маленькая Перепелка. Элиз направилась к умывальнику, представлявшему собой керамический горшок с теплой водой. По дороге она успела освободить щенка, которого таскал за хвост Маленькая Сова, и решила заодно умыть ребенка. Потом она посадила смеющегося мальчика к себе на колени и начала играть с ним, наслаждаясь его смехом и лепетом, находя в этом отдохновение от своих забот и горя.
Элиз не испытывала никакой неловкости, играя с чужим ребенком: индейских младенцев нянчили все домочадцы. Маленькая Сова постоянно болтался под ногами, всюду лез, его приходилось постоянно откуда-нибудь вытаскивать: из кладовки, из очага и многих других неподходящих мест. На него никогда не кричали, его никогда не шлепали, вместо этого ему давали игрушку или какой-нибудь хозяйственный предмет, чтобы отвлечь его. Но в то же время мальчику никогда не позволяли беспокоить отца или мешать взрослым, когда те были заняты.
Маленькая Перепелка о чем-то тихо поговорила с Татуированной Рукой, а затем подошла к Элиз и предложила ей сходить искупаться. Вскоре они уже шли через площадь по направлению к ручью. По дороге им встретилась женщина, которая рассказала, что отряд индейцев наткнулся на французскую экспедицию, посланную на юг с разведывательными целями. Они убили пятерых французов, а одного взяли в плен и привезли в Большую Деревню. Женщина не знала его имени, но сказала, что он торговец. Она считала, что все случилось очень кстати: созерцание пыток развлечет начезов, они на время забудут о тяготах войны и о Лесном Медведе.
Элиз ничем не могла помочь пленнику. Усилием воли она попыталась выбросить из головы мысли о том, что должно произойти, и они с Маленькой Перепелкой пошли дальше. По дороге Элиз молчала — она думала об этом несчастном французе, который даже не был солдатом. Элиз знала, что индейцы невысокого мнения о регулярной французской армии и считают французских солдат немногим лучше своих молодых необученных воинов. Другое дело — милиция из добровольцев-колонистов, перенявших у индейцев их способы ведения войны. Эти люди стреляли из засады, вместо того чтобы маршировать боевыми порядками навстречу смерти.
На берегу быстрого ручья женщины разделись и прыгнули в воду. Сначала они взвизгивали от холода, но вскоре затеяли шутливое побоище и постепенно согрелись.
На некотором расстоянии от них ниже по ручью какая-то женщина мыла своего только что родившегося ребенка. Элиз знала, что такая процедура приводила к высокой детской смертности среди индейцев, но женщины были очень привязаны к этой старой традиции, кроме того, они считали, что чистота важнее всего. Точно так же поступали с детьми, у которых был жар. Искупавшись, дети часто заболевали воспалением легких, и многие из них умирали. Но правду сказать, те, которые выживали после ежедневных, до озноба доводящих купаний, становились сильными и здоровыми. Очень редко можно было увидеть индейца — калеку или инвалида, исключение составляли только воины с их боевыми шрамами. Бывали даже случаи, когда молодые индейцы, впервые увидев на себе отметины оспы, кончали с собой от ужаса.
Мужчин вокруг видно не было. Маленькая Перепелка сказала, что они купаются в другом месте. Дело было не в том, что их смутила бы нагота женщин, совсем нет — мальчики и девочки купались вместе до достижения половой зрелости. Просто считалось, что при раздельном купании теряется меньше времени, которое можно использовать на различные хозяйственные дела. Вспомнив одну из ночей несколько недель назад, Элиз сочла такое устройство разумным.
Она шла назад к дому на холме бодрым шагом, в хорошем настроении. Они с Маленькой Перепелкой болтали, на ходу расчесывая волосы. Проходя через площадь, Элиз заметила группу мужчин, столпившихся вокруг трех столбов, установленных буквой П. Сразу поняв, в чем дело, она умолкла и в ужасе застыла на месте.
