Лёшкина переэкзаменовка - страница 10
Но больше я с Лодкиным по телефону не разговаривал. Видно, Владик в канун переэкзаменовки решил, что обойдётся и без меня. И действительно, Лёшка написал диктант на четвёрку. То есть он получил бы даже пятёрку, если бы не одна ошибка, которую, правда, я уверен, кроме него, никто не догадался бы сделать: он само слово «диктант» через «е» написал.
Несмотря на эту нелепую ошибку, Лёшка, конечно, был счастлив. Его перевели в седьмой класс, и он, едва об этом узнал, бросился покупать всё необходимое для нового учебного года. Мы долго ходили с ним по магазинам школьных и канцелярских товаров, по книжным магазинам, не спеша запасались карандашами, тетрадями, перьями и вместе радовались, что скоро в школу.
В тот день мне как-то не пришло на ум сказать Лёшке, что по телефону ему звонил я, а не Анна Аркадьевна. Уже расставшись с ним, я решил, что непременно сделаю это до первого сентября.
И как-то Владик, Вера и я отправились к Лодкину, чтобы позвать его в кино на новую картину, а по дороге в кино рассказать ему всё и посмотреть, как он будет изумляться.
Мы столкнулись с Лёшкой и его матерью в дверях: они уходили. Лёшка был принаряжен и осторожно держал обеими руками, как спелёнатого младенца, огромный букет, завёрнутый в бумагу.
— Анну Аркадьевну встречать едем! — пояснила Лёшкина мать. — Как раз поспеем!
Тут мы трое переглянулись и подумали все об одном: о том, что Лёшка прямо на вокзале заговорит с Анной Аркадьевной про её звонки из Кисловодска и случится что-то жуткое. Надо было спасать положение, но у меня прилип язык к гортани, так что я, даже если бы и придумал что-нибудь, всё рано не смог бы ничего сказать. Между прочим, это у меня впервые так язык приклеился. Я раньше считал, что «прилип язык к гортани» — это метафора, и даже, по-моему, на экзамене по литературе привёл это выражение как пример метафоры. Но, видно, оно — не всегда метафора.
Владик тоже стоял и молчал, загораживая выход на лестницу. И в эту минуту Вера сказала:
— Это вы какую Анну Аркадьевну встречаете: которая их учительница?
— Её, — ответила Лёшкина мать. — Так что вы, ребятки…
— Так её же поезд на четыре с половиной часа опаздывает! — сказала Вера.
— На четыре с половиной?.. — И Лёшка с матерью даже отошли немного от двери в глубь коридора: — А что случилось?
— Рельсы немножко… — начала было Вера.
Но тут вмешался Владик.
— Их продержали у разъезда около Лозовой, — объяснил он уверенно. — Я только что звонил на вокзал.
— Ага… такой же случай был с моим отцом, — подтвердил я, отклеив наконец свой язык. С моим отцом и правда был такой случай.
— А вы тоже хотели Анну Аркадьевну встретить? — спросил Лёшка.
— Хотели. Да только теперь… — Владик развёл руками.
— Вечером её родные все встречать будут, — добавила Вера, — нам как-то… — Она замялась.
— Да, — сказала Лёшкина мать. — Я всё-таки на вокзал позвоню, справлюсь.
— А мы, пожалуй, пойдём. Верно, ребята? — сказал Владик бледнея.
— Пойдём! — откликнулись мы с Верой очень дружно.
— Постойте! — остановила нас Лёшкина мать, не отнимая трубки от уха. — Куда же вы? Вы ведь, должно быть, пришли зачем-нибудь? Садитесь!
— Ты не помнишь, зачем мы пришли? — спросил меня Владик, садясь на букет.
— Я не помню что-то… — сказал я, не отрывая взгляда от Лёшкиной матери. (Она вновь и вновь набирала один и тот же номер, но, к счастью, он пока был занят.) — По-моему… нет, не помню… Хотя вспомнил: мы пришли просто так. Совершенно верно… Конечно… Теперь я припоминаю.
— У вас с Лёшей секреты, вероятно, — проговорила Лёшкина мать, поняв по-своему моё бормотанье. — Пожалуйста, я не допытываюсь. Эх, — добавила она, с сердцем бросив трубку на рычаг, — на этот Курский вокзал, наверно, за сутки не дозвонишься!
— Да, досадно. Туда действительно невозможно дозвониться, — заметил Владик повеселев, — на редкость трудно. Очень досадно!
— Ну, мы пойдём всё-таки, — сказал я.
Лёшка вышел нас проводить. На лестнице Владик шепнул Вере:
— Ты иди с ним в кино, а мы с Володей — на вокзал.
— Пойдём сейчас в кино, Лёша, — предложила Вера.
— Так вы за этим и пришли? — обрадовался Лёшка.
— Ну да!
