– Она, наверное, любила его.
– По-своему, возможно. – Болт начал резать мясо. – Но после аварии мистер Лайалл уже не уделял свое внимание женщинам. – Он задумчиво покачал головой. – Эти события обернулись такой трагедией, какую никто не мог себе даже представить. Когда полковник Лайалл узнал о гибели сына, с ним случился удар, от которого уже не смог оправиться. А миссис Лайалл умерла спустя несколько месяцев после смерти мужа.
– Какой ужас! – вырвалось у Элен.
Болт взглянул на ее потрясенное лицо.
– Теперь вы понимаете, что эта история не может стать достоянием прессы.
– Понимаю. – Элен нервно сжала руки. – Но ведь Доминик не был виноват в аварии?
– Конечно, нет. – Лицо Болта помрачнело. – Трасса была мокрой. Машину Френсиса занесло, как и многих других. Это был несчастный случай. – Он вздохнул. – Но когда что-то подобное случается с дорогим тебе человеком, невольно начинаешь винить во всем себя. Мистер Лайалл не мог взглянуть на происшедшее объективно. А потом смерть родителей… – Он продолжил свое занятие. – Думаю, поэтому Доминик Лайалл решил исчезнуть.
– А сейчас?
– Ну, сейчас у Доминика есть работа, которая его занимает. Он написал книгу о своем отце, как вы знаете. По ней был снят фильм.
– Об этом он мне не говорил. Фильм имел успех?
– Большой, и принес немалый доход. Но и это не изменило образ жизни мистера Лайалла.
– Вы думаете, что-нибудь еще может измениться?
Болт поставил блюдо с мясом на стол.
– Я сомневаюсь, – медленно произнес он. – Вот поэтому я и решил, что должен вам все рассказать.
Элен опустила голову.
– Я ведь не ребенок.
– Я знаю. Но не стройте замков на песке. Не ждите какого-нибудь чуда, и вас не постигнет разочарование.
– Это жестоко.
– Мистер Лайалл бывает жесток, Элен. Я не хочу, чтобы он причинил вам боль.
Во второй половине дня опять пошел снег, и Элен, стоя у окна в кухне и глядя на зимний пейзаж, размышляла, как долго здесь продержится такая погода. Наверное, этот снег никогда не прекратится. Элен даже не верилось, что она находится в доме Доминика Лайалла всего неделю. За такое короткое время произошло столько событий, что вся ее жизнь в Лондоне стала для Элен уже какой-то нереальной.
Она отвернулась от окна и, обхватив себя за плечи руками, задумчиво обводила взглядом пустую кухню. Болт ушел кормить животных; он настоял на том, чтобы она осталась дома. Элен не возражала. У нее было какое-то странное ощущение опустошенности и апатии, и хотя она говорила себе; что это состояние вызвано длительным пребыванием в постели, в глубине души все-таки знала, что это не так. Несмотря на предупреждение Болта, она постоянно возвращалась своими мыслями в сауну, к тому, что там произошло. Ни о чем другом Элен думать не могла, тем более что из-за отсутствия телефона от мысли о побеге пришлось пока отказаться. Элен сознавала, что вела себя безрассудно, позволив физическому влечению взять верх над здравым смыслом. Ей было стыдно, оттого что она, привыкшая контролировать себя в любой ситуации, оказалась бессильной сдержать себя и так самозабвенно отвечала на ласки Доминика Лайалла.
Элен глубоко вздохнула и отошла от окна. Она сама во всем виновата, потому что сама проявила инициативу, первая, прикоснувшись к его телу. Она подчинилась своему неодолимому желанию, а то, что случилось потом, заставляло ее краснеть и дрожать даже сейчас. Она провела рукой по шее под своими волосами – казалось, она еще чувствует прикосновение его пальцев. Потом ее рука скользнула под свитер на грудь, на то место, к которому еще недавно прижимались его губы. Элен задрожала. Она никогда не испытывала ничего подобного, а глубокая депрессия, в которой Элен сейчас оказалась, была вызвана неудовлетворенным желанием. Теперь она знала, что значит желать мужчину – не какого-то абстрактного, а реального человека – Доминика Лайалла.
Элен вышла из кухни. Она боялась, что Болт застанет ее там в таком состоянии. Честно говоря, она боялась своих чувств и расценивала их как слабость. Она поднялась в свою комнату и бросилась на постель, задумчиво уставившись в окно, за которым медленно падали снежинки. Она начала понимать, что чем дольше пробудет здесь, тем труднее ей станет уехать отсюда. Случайно попав в заточение к Доминику Лайаллу, Элен неожиданно оказалась пленницей своей страсти. Она дошла до такого состояния, что ей уже совсем не хотелось покидать этот дом. Эта мысль просто поразила Элен. Она села на постели и, обхватив колени руками, задумалась. Что ей теперь делать? Сможет ли она что-либо сделать? И чего именно она хочет?
