Част № 19 дропь дропь бис
Было утро выходного дня - следуещево сразу после пятнецы, но раньше понедельнека.
На работу идти было не нада, хатя не больно то и хотелось.
В честь годовщины победы красных уральцких сталеваров под НюЁорком жытели Мегатонны
устроили
в парке - концерт. Вместо бояна дето нарыли балолайку ручных дел мастера Страдевари, поткрепили
всё это аркестром и народные гуляния понеслись туда-сюда.
Весь народ убежал в рощу еще спозаранку занимать очереть в палатку с натпесью "Пи-иво-о-о ПА
ТАЛОНАМ!!!"
и блатные места неподалеку от строения типа эМ и Жо - дабы не ломать кайф в происках дебы
атлить излишки пыва.
«О» неторопливо доканчивал гладить сваи выхадные галефе из жынсы. Шарясь па застарелой
привычке в корманах,
он тряхнул кожанаю жылитку «Жэ», из патаеного кармашка выпала кемто мелко исписаная
бумашка.
«О» падслепавато щурясь, палажыл бумашку на пол и стал в бенокль КарлоЦейза па слогам искать
знакомые буквы:
«Поцанчег, никого дома не бойся. Все ништяк, и никто от меня ничего не узнает. Лемур».
- Чего не узнает? Почему не бойся? Что за тайна двух акиянов?
Нет. Нет, и нет! Этому надо положить, в контце то контцов решытельный канетц.
ПапаЗадов, когда уезжал, приказал мне - тащить и не пущать...
Надо действовать - решительно и адназначно - Надо!
Тут в акно пастучался какойта ГеМарой... Присматрефшысь "О" тудже презнал в ем Георгея
- "О", - сказал он, - выручай друк! Ко мне пришла делегация, это типа хадаки такие.
Говорят, сами они не месные и просят что-нибудь спеть с эстрады.
Сегодня такой день - отказать нельзя. ПадЪиграй мне на аккордеоне-баяне.
Ато преперли балалайку, а я на ей не взуп ногой.., и с пианисткой неумею я.
На сцене, да под софитами - советами заипут. А с тобой у нас ништяк получится.
Кстате - можно, я через окно прыгну? Оставь утюг и вынь паяльнег. Ну вот, я его сам вынул.
Ты будешь тока нажимать на лады пальцами, а я петь под фанаграмму буду.
- Послушайте, Ге Оргий, - сказал "О", - кончайте бутафореть - вы не конферанц на сцене...
в конце-та концов, могли бы не лезть в окна - там, где они есть, всегда найдеца хотя бы одна дверь...
В парке было шумно, весело, пьяно и нос в табаке.
Вереницей подъезжали машины с отдыхающими. Тащились транзитные тентованые грузовики с
аршыными натпесями
МИНСГ-БЕШКЕК- ИОБРАТНО по ботрам и кузовами забитыми внавалку бутербрами с булками, бутылками с колбасой,
конфетами с пряниками и прочей празнечной мишурой.
Пряма на ходу вакруг адного галавново грузовика, марки Зил-Бычог, бегал с мантажкой в руке азверевшый ат дурацких расспросов вадила:
- ..щабля! Будет вам и пиво и воды! Пельмени есчо не доварил!
Стройно подходили одетые в голубые наряды отряды пачти ручных и колесных (диких) мороженщиков.
На полянах-нах разноголосо вопили патефоны, вокруг которых раскинулись в шызлонгах приезжие
и местные
дачники с воткой и агурцаме.
Играла из патефонных раструбов народная музыка типа Рамштайн.
У ворот ограды эстрадного театра стоял одноглазый с повязкой "дежурный по парку", и бранил до усрачки монтера, который хотел пройти вместе со своими ключами, ремнями и
железными «кошками».
- Тебесюданельзя! С инструментами, дорогой, не пропускаем. Сегодня праздник.
Ты сначала сходи домой, рожу умой, когти начисти и оденься прилично.
- Так ведь, атец, здесь же без билета, на шару!
- Все равно тебесюданельзя. Здесь пение. Ты бы еще с собой телеграфный столб приволок.
И ты, гражданин, обойдись тоже, - остановил он другого, не монтера. - Здесь люди на бай\'а\'нах
поют... музыка.
А у тебя вон флакон "Казаков" торчит из всех карманов.
- Но, дорогой друк, - заикаясь, пытался возразить не монтер, - мне эта, пазарез нужно.. я сам тенор-
алкаголег.
- Проходи, не задержывайся, тенор епрст, - показывая на монтера, отвечал одноглазый. - Вон бас не
возражает.
И ты, тенор, не возражай тоже.
Жег, которому мальчишки сказали, что "О" с аккордеоном и балолайками прошол в сцену, нетерпеливо ерзал на
скамье.
Наконец на авансцене появились кривые гвозди програмы: Георгий и "О".
Жэгу стало страшно: ему показалось, что над его братом сейчас начнут смеяться и улюлюкать
тухлыми йатцами.
