Лекции по искусству. Книга 5 - страница 38

Шрифт

Интервал

Наскальная живопись

Мы так рады, что у нас есть интернет, и нам кажется, что мы держим Господа за бороду. Ерунда! Это борода держит нас. Мы не можем ответить практически ни на один вопрос. Наша возможность условно начинается с античности. Лучше всего с нее начинать. Конечно, она начинается значительно раньше. Она начинается в древнекитайской культуре. Там мы ее хотя бы видим и можем проследить черты военной, общественной и художественной истории. Мы можем дать соединиться с этим. Но вы никогда не можете соединиться с тем, что не имеет текст или контекст.

После войны была устроена выставка неким профессором Маттео, который сделал и каталог выставки. Естественно, выставку я видеть не могла, а каталог видела. Он находится в Ленинской библиотеке. Это раритетная вещь и я ее видела сама. Почему я — идиотка, ее тогда не сфотографировала? В голову не приходило. Этот Маттео был учеником профессора Эриуса. Он собирал свою коллекцию странных камней перед войной, когда занимался альтамирами. Представьте себе камень. Просто камень, как стена. Вы на него смотрите, а на нем изображена кошка. Можно сказать, что это игра природы. Однако, у кошки инкрустированные зеленые глаза. А рядом с ней то ли волк, то ли собака и человек. Обычный человек. Никакой — ни косой, не кривой. Обыкновенный. И таких камней было много. Была сделана гипотеза, что, собственно, человек в том круге понятий, который у нас сейчас существует, начинается с того момента, когда он и его сознание отстраняет его от природы. Когда он говорит: «Это Я, а это не Я». «Это кошка». А пока он говорит: «Это Я и дерево тоже Я», то человек не может осознать, что «это не Я, а это Я», и поэтому он не может ничего изобразить. Потому что все искусство есть осознание. Это не только осознание типа «мне нужна крыша над головой и одежда», это осознание «кто есть я в мире, в котором живу». Это, когда сознание расчленяется и становится из интеграционного в дифференцированное. Все что мы знаем и помним, это все есть только одна область — область нашего сознания. Как только сознание покидает нас все перестает существовать. Мы выпадаем в несознательное состояние.

Томасс Гоббс

Иммануил Кант

Эрнст Теодор Амадей Гофман

Джонатан Свифт

Сегодня необыкновенно прогрессивным и очень актуальным считается английский философ 17 века Томасс Гоббс. Он написал несколько философских работ. Одна из них называется «Общественный договор». Я бы ее и сейчас издала миллионными тиражами. И издала так, как она была написана самим Гоббсом. Он сейчас очень популярен. О чем он пишет? О большом споре с другими философами. В частности с ним спорил — не в прямую, а посмертно Иммануил Кант. Он вел с ним диспут, потому что у Канта есть идея о том, что человек рождается с врожденным нравственным чувством. Гофман хохочет над Кантом, когда пишет роман «Похождение кота Мура». Этому Муру было свойственно врожденное чувство нравственности, и он это чувство декламировал. Он был большим патриотом, потому что нравственное чувство включает патриотизм и, обладая этим достоинством, пел гимны своей родине. «О моя родина, мой чердак, какое здесь замечательное сало и дичь». Когда его хозяин понимал, что кот слишком патриотично относится к чердаку, то сделал животному выволочку. Кот Мур был котом ученым и гениальный Гофман раскрывает три уровня духовности: это уровень кота Мура, уровень его хозяина — маэстро Абрахамуса и великого музыканта и поэта Крейслера.

Так вот, Гоббс пишет, что человек не рождается ни с каким нравственным чувством. Исключено. Есть только общественный договор. Общество обо всем договаривается. Оно заключает внутри себя некий договор, кто есть мама, кто есть папа, кто есть Бог, правительство, кто от природы и т. д. Врожденных нравственных чувств у человека нет. Если бы матери не воспитывали своих детей, а выбрасывали их на помойку, то дети считали бы кошку своей матерью. А так ребенок знает, что есть мама и она любит его, кормит грудью, кашей, что-то рассказывает, он все от нее получает и создается биологическое поле. И общество, и государство заботится о вас, если соблюдается общественный договор. И не имеет значение: заключен этот договор в каком-то племени тумба-юмба или с английским королевством. Какая разница! У тумба-юмбы свой общественный договор, у королевства свой. А если общественный договор перестает соблюдаться или существует лишь видимость этого договора, но он не соблюдается, тогда человек впадает в натуральное состояние. И когда человек впадает в это состояние он теряет все, о чем так прекрасно декларировал. Он теряет связь и в этом случае человек человеку становится никто. Натуральное состояние. А пишет Гоббс, как Свифт — хохочешь непрерывно. Писатели в Англии писали одинаково. У них был парадоксальный язык. Каждый человек должен знать: живет ли он в общественном договоре или уже в натуральном состоянии. Когда я внимательно читала Гумилева, то поняла, что на него большое влияние оказал Гоббс.