Мы говорим, что он художник 20 века, передовой, но работает в классической манере. А что это такое? Что за классическая манера? А это натюрморт, портрет и пейзаж. Все! У голландцев же все верх ногами. Вон, русские сезаннисты, давшие России живопись, все работали в классической манере. Откуда это? От этих. Именно в 17 веке великий теоретик, а вы запомните, что в Голландии все практики, а теоретики и мыслители живут во Франции. Так вот, величайший теоретик, носитель европейского сознания Буало, провозвестник нового классицизма, занимался этим вопросом академичнее. У него в эту классификацию попала и литература, и театр. Он говорил: «Это трагедия, а это комедия, а это театр буффало». Для нас большое значение будет иметь век просвещения. В университетах уже читают предмет, который называется философия. Ушла великая тайна, ушла алхимия, исчезли таинственные розенкрейцеры, исчезла теология. Наступил скучный век — век познаний. Но не в 18 веке, как это принято считать. В 18 веке была создана энциклопедия, а век познаний начинается в 17 веке и в Голландии, и во Франции. Только встает вопрос, а с какой стати век познания наступает во Франции? А с такой, что в это время там живет единственный гениальнейший политик и лучшая голова Франции герцог Орман Ришелье. И несмотря на ту жестокую, религиозную войну, что шла в борьбе за власть, они не думали сколько останется французов. Они же пригласили швейцарских наемников. Это такая прелесть! Швейцарцам французов не было жалко. Они же сами без рода и без племени. Это были бандиты. Вонючие, грязные, злобные. С ними потом не знали, что делать. Двери гугенотов давно были помечены. Это все, что нужно было этим ребятам. Одичавшая банда. А крест видят все! Современная Франция родилась из варфоломеевской ночи. До нее национальной идеи не было. Ни государственной, ни культурной. И, когда наступил ноль — из этого пепелища и хаоса, благодаря гению Ришелье, родилась национальна идея Франции — классицизм. Все французские города начали строить, как театр классицизма. А что значит классицизм? Он означает упорядоченность. А идея Голландии? А она родилась из пепла клааса. Это все родилось в одно и то же время, из одного материала, пока нация не дошла до того, что ее практически не стало. И появился Феникс, возрождающийся из пепла.
Дюма, он был кто? Поздним романтиком. Ему нужны были мушкетеры. А кто эти мушкетеры были на самом деле? Это же не армия. Им делать было нечего. У этих мушкетеров даже имен не было. У них были собачьи клички. Куда не придут все ломают, крушат, дерутся. Ребята гуляют. А Ришелье создает регулярную армию, как наш Петр I создавал против стрельцов. Он создает государство, как упорядочность.
А вы знаете, что такое карусель? И почему французы ее так любят? Карусель придумал Ришелье, потому что это идея централизации. Стержень, в центре солнце, а все остальные вокруг него крутятся. Так вот, две страны и в подкладке у обеих пепел памяти. Наполеоновские оборванцы стали графьями и князьями, дворцов нахапали, интерьеров. И им все было мало. Посмотрите на того же Марата. Это же катастрофа! Две стороны 17 века артикулировали новую идею культуры, которую французы назвали «классицизм». И Ришелье ввел понятие «должествование». Умри, но ты должен! Все шло в эту топку. А мы все равно любим Дюма и его мушкетеров. Но, если бы не эти оборванцы с собачьими кличками, история Франции пошла бы по другому сценарию. Дюма многое взял из жизни. А в реальности? У этих кровь бурлит, силы девать некуда, в отличие от регулярной армии. Конечно, они подвески привезли этот развратной тетке — им все было пофигу. А представляете, что было бы, если бы они их не доставили? Что бы сделал Ришелье с этой теткой? Он бы ее заменил на другую. Тогда бы не было Людовика XIV. На этом примере ясно видно, как от микроскопических частиц зависит большая история. В данном случае, благодаря этим оборванцам, Франция осталась Францией.
Один мой друг, которого я очень люблю и называю «мой друг» — 6-ой герцог Ларош Фуко, который оставил после себя прекрасные мемуары и переписку, много писал о тех днях во Франции. Он все прекрасно описал в своих мемуарах, которые я всем рекомендую. Они считаются замечательными, так же, как и наставления собственному сыну. Он был такой интересный, что я с ним беседую, и он мне более внятен, чем мои соседи по лестничной клетке.
