Лекции по искусству. Книга 1 - страница 44

Студенты: Но ведь есть еще варианты «Черного квадрата».

Волкова: Есть. Еще четыре и их делал сам Малевич, но ни в одной из этих копий он не смог повторить квадрат 13-го года.

Студенты: А, где он находится?

Волкова: В запасниках Третьяковки. Но его никогда не покажут, потому что от времени он стал очень хрупким. Я его видела. Его берегут так же, как Рублева и Джоконду. Есть такие картины, которые держатся в специальных запасниках, при специальных температурах. Но об этом позже. На сегодня все. (Аплодисменты).

Волкова: Сил никаких, настроения никакого, кокетство на нуле, драйва нет, лекции читать неохота. Удовлетворения от отражения в таинственном стекле ни малейшего, поэтому я понимаю, какой сниженный градус состояния аудитории, так как это находит живой отклик в моем недомогании. Так. В прошлый раз мы остановились на гильдейском портрете.

В амстердамском музее, под этот вид портрета отдан целый большой зал. Гильдейский портрет писали две категории художников. Если кто-то отсутствовал в прошлый раз, то специально для них я повторю: гильдейский портрет представляет из себя коллективный портрет единомышленников. Вот есть такие современные фотографии, они особенно были приняты в СССР, когда одновременно снимали большое количество людей, принимавших участие на профсоюзном собрании, партийном съезде или еще каком-то мероприятии. Они не обязательно все стояли. Кто-то сидел или даже лежал на полу. Это было целое направление портрета коллектива на память.

Всегда в социо-коммунальном сознании была и существует потребность к запечатлению некоего единства. Тоже самое представляют собой и школьные фото на память всем классом. Впервые потребность человека или человеческой памяти в запечатлении себя вне семьи, в социо-коммунальном равенстве, появилась в начале 16 века, которая позже переросла в традицию встречаться спустя 10, 20 или более лет. И часто можно было увидеть группу далеко не молодых людей, собиравшихся под собственным гильдейским портретом и вспоминающих о былых днях.

Я читала необыкновенно интересный документ, в котором было описание такого гильдейского собрания. Хочу сказать, что голландских писателей читать не возможно, ну не одарил их Господь умением писать книги. Он дал им идею собраний, куда идея писательства не входила так же, как не входило понимание экстраординарности Рембрандта. У них крайне важно было собираться каким-либо цехом и вспоминать. Со временем эти воспоминания обрастали легендами и спустя несколько десятилетий никто уже не мог понять, о чем говорят собравшиеся. И вот читала я недавно такую редкую и скучную до бесконечности книгу Ван де Римена, как собирались эти гильдийцы и вспоминали лихую молодость. Сначала о чем-то вспоминал один из них, а спустя лет десять об этом же самом вспоминал другой. Но эти воспоминания обрастали какими-то фактами, что понять не мог никто. У них оптика воспоминания менялась за это время.

Это гильдейское портретирование носило разный характер. Рембрандт тоже занимался такими портретами. Вспомните его «Ночной дозор».

Но у него есть и другие гильдейские портреты. Например, гильдии врачей. Ему заказали портреты две гильдии: анатомия доктора Тульпа и анатомия доктора Деймана.

Урок анатомии доктора Деймана

Анатомия доктора Тульпа

Это были знаменитые хирурги, со своей хирургической школой и эти картины носили не только патриотическое возвышенное направление, но и рекламное. Клиника доктора Y вырежет больные органы. У Рембрандта в обоих случаях она очень противная. Как в фильме у Сокурова Фауст возится в кишках трупа, так и на одной из картин Рембрандта врач поднимает на зажиме кишки, с них кровь течет, а тот полон восторга. В 17 веке в европейском гуманитарном сознании наступает некий новый этап. Именно в 17 веке, а не в 16 и ни в 14.

С одной стороны новый этап высокого класса, а с другой трагический и пагубный настолько, что только сейчас мы начали отходить от этого процесса разделения по видам и жанрам. В Голландии это разделение происходило на уровне изобразительного искусства. Поскольку Голландия протестантская страна, она выдвинула идею «не религиозного заказа искусства» — такую идею светского искусства и, во-вторых, искусства специально поделенного на виды и жанры, связанного очень глубоко с их социальным пафосом. Это и чистота их домов, мебели, одежды; это и музицирование, и натюрморты, и пейзажи. Все! Во-первых, у них на картинках никогда не бывает ночи. Ну, может один или два пейзажа найдем, но это значит совсем плохой был художник или человек, который повесил у себя в доме такое безобразие. У них не бывает ливней, а так освежающий природу дождик. Если изображают заболевшего ребенка, то его болезнь не болезнь, а так легкое недомогание. Если рана, то небольшая. В Голландии дети не умирают от болезней, они просто приболевали. Температура только 37.0 — это максимум, 37.1, когда идет дождь. У нас нет болезней, ливней, мы веселы, мы бодры, мы ходим в гости, играем на музыкальных инструментах, у нас все супер! Сколько зубов нам полагается? 32? А у нас 36 и все белоснежные. И в этот момент происходит деление на виды и жанры. Мне нужен вот такой натюрморт, чтобы с селедочкой и пивом за 3 гульдена. Я прихожу и мне на эту сумму нарисовали такое, как и на 100. А если за 100, то не лучше и не хуже.