Этот мой взгляд, или учение, согласно которому тайна теологии заключена в антропологии и согласно которому существо религии как субъективно, так и объективно ничего другого не раскрывает и не выражает, как существо человека, я развил прежде всего в моей работе - "Сущность христианства", потом в нескольких более мелких очерках, имеющих отношение к этой книге, как, например: "Сущность веры в смысле Лютера", 1844 г., "Различие между языческим и христианским обожествлением человека", наконец, по различным поводам я касался того же во 2-м издании моей "Истории философии" и в моих "Основных положениях философии".
Моя точка зрения, или учение, высказанное в "Сущности христианства", или, точнее говоря, мое учение, как я высказал или мог высказать его в этом сочинении, соответственно его теме, имеет, впрочем, большой пробел и дало поэтому повод к самым нелепым недоразумениям. Так как я в "Сущности христианства", сообразно моей теме, отвлекался от природы, игнорировал природу, потому что само христианство ее игнорирует, потому что христианство есть идеализм и оно возглавляется богом, лишенным природного естества, верит в бога или духа, который творит мир только силою своего мышления и воли, и вне и без мышления и воли которого мир, стало быть, и не существует, так как я таким образом в "Сущности христианства" трактовал лишь о существе человека, с которого непосредственно и начал свое сочинение именно потому, что христианство почитает как божественные силы и существа не солнце, луну или звезды, огонь, землю, воздух, но силы, которые, в противоположность природе, лежат в основе существа человека: волю, разум, сознание, - то думали, что я человеческое существо произвожу из ничего, превращаю его в существо, которому ничто не предшествует, и возражали этому моему мнимому обожествлению человека, ссылаясь на непосредственное чувство зависимости, на признание естественного разума и сознания, что человек не сам себя сотворил, что он - зависимое, созданное существо, а стало быть, имеет причину своего бытия вне себя, - что он сам и через свою голову указует на некое другое существо. Вы целиком правы, господа, сказал я, мысленно обращаясь к своим хулителям и насмешникам. Я знаю столь же хорошо, - быть может, лучше, чем вы, - что человеческое существо, мыслимое как существующее само по себе, ни от чего независимое и абсолютное, есть нелепость, идеалистическая химера. Но существо, которое человек считает себе предшествующим, к которому он по необходимости имеет отношение, без которого ни его существование, ни его сущность не могут быть мыслимы, это существо, господа, нечто иное, как природа, а не ваш бог. Этот пробел, остававшийся в "Сущности христианства", я восполнил впервые в 1845 году в маленькой, но содержательной работе "Сущность религии", работе, которая, как уже показывает заголовок, тем отличается от "Сущности христианства", что трактует не только о сущности христианской религии самой по себе, но и о сущности религии вообще, следовательно, также о дохристианских, языческих, естественных религиях. Здесь я, соответственно моей теме, имел уже гораздо больший простор, а поэтому и возможность сбросить ту видимость идеалистической односторонности, к которой я дал повод в "Сущности христианства" обвинять меня моим некритическим критикам; здесь я имел достаточно места, чтобы восполнить все пробелы "Сущности христианства". Конечно, я и здесь не восполнил их, как это само собой разумеется, в духе теологии, теистической или теологической философии. Точнее всего задача и взаимоотношение этих двух сочинений представляется в таком виде. Теологи или вообще теисты различают между физическими и моральными свойствами бога, - бог же, как уже сказано, есть имя, которым вообще называют предмет религии. Бог, говорит, например, Лейбниц, должен быть рассматриваем в двояком качестве: физически, как творец мира, морально, как монарх, как законодатель людей. По своим физическим свойствам, из которых главнейшее есть могущество, бог есть, таким образом, причина физических существ, природы; по своим моральным свойствам, из которых главнейшее есть доброта, бог есть причина моральных существ, людей. В "Сущности христианства" предметом моим был лишь бог, как моральное существо, по необходимости я не мог дать поэтому в "Сущности христианства" цельную картину моего воззрения и учения. Другую половину бога, там опущенную, его физические свойства, я должен был поэтому представить в другом сочинении, но мог ее представить сообразно теме, объективно, только в таком сочинении, где речь заходит и об естественной религии, то есть о такой религии, которая имеет главным своим предметом физического бога. Как я показал уже в "Сущности христианства", бог, рассматриваемый в отношении своих моральных и духовных свойств, бог, стало быть, как моральное существо, есть не что иное, как обожествленное и нашедшее свое предметное выражение духовное существо человека, - теология, следовательно, есть в действительности, в ее последнем основании и конечном выводе лишь антропология; так, в "Сущности религии" я показал, что физический бог или бог, рассматриваемый только как причина природы, звезд, деревьев, камней, животных, людей, - поскольку и они суть естественные физические существа, не выражает ничего другого, как обожествленное, олицетворенное существо природы, так что тайна физико-теологии есть лишь физика или физиология, физиология в данном случае не в том более узком смысле этого слова, который она сейчас имеет, но в его старом универсальном смысле, означавшем вообще естествознание. Поэтому, если я раньше выразил свое учение в формуле: теология есть антропология, то теперь для полноты я должен прибавить: и физиология.