Было мило с его стороны так говорить, но мне все равно казалось, что я принимала неверные решения.
– Я хочу доверить их тебе сейчас. – Я постучала по сумке, которая висела у меня на плече. – Могу вернуть печать Вангуун Эмме и Колламу, но предпочла бы оставить их рядом. Если мы когда-нибудь заполучим печать Нангура, у нас будет немного времени, чтобы сломить проклятие печатей. Что думаешь на этот счет?
Мерлин медленно кивнул.
– Здесь ты права. Я присмотрю за печатями. Ты должна знать, Элиза, что мы всегда тебе доверяли. Если иногда мы что-то скрывали от тебя, то только потому, что хотели защитить.
– Знаю, – отозвалась я. – Я не должна была быть такой подозрительной.
– У тебя были на то все основания.
– Ты хорошо их спрячешь? – поинтересовалась я.
– Я постараюсь ими не злоупотреблять. Ты же этого всегда боялась?
– Извини, – сокрушенно ответила я, теребя цепочку на моей шее. Я осторожно спрятала ключ. Ауреола будет у меня, пока Элизьен не потребует ее обратно. Боюсь, печать Белиозара получила новую энергию от души. Ларимар предупреждала меня об этом, но я не ожидала, что в сражении будет так много убитых. Лучше бы она голодала. Не нужно было брать ее с собой в Друид Глен.
Я слишком поздно осознала эту опасность.
– Теперь с этим ничего не поделаешь, – серьезно сказал Мерлин. – Я буду скрывать их, пока мы не уничтожим все три печати. Не переживай.
– Мне нужно найти шесть друзей, которые проведут со мной ритуал и помогут создать убежище для печатей, – сообщила я.
– Сотни людей будут готовы помочь тебе. Давай решать проблемы по мере их поступления.
– Ты не боишься, что все может быть напрасным?
– Если мы перестанем надеяться, это ни к чему не приведет, Элиза. Надежда – единственное, что у нас осталось. Нас много, и мы полны решимости бороться за свой мир. И у нас есть ты. Не забывай об этом. – Он подмигнул мне. – Ты – наше секретное оружие.
Я не могла не рассмеяться. Это был самый красивый комплимент из всех, что я получала за свою жизнь.
Вернувшись за стол, я почувствовала странное облегчение. Надо было гораздо раньше отдать Мерлину печати. Теперь недоверие казалось мне ребячеством. Коллам кивнул мне. Этим он, вероятно, хотел дать понять, что одобряет это решение.
– Хочешь пойти в кабинет воспоминаний вместе со мной и бабушкой? – поинтересовалась Элизьен, не успела я сесть. – Я хотела показать ей воспоминания Эльдорина и ее собственные.
– Я думала, ты помнишь! – сказала я бабуле. Не думала, что это хорошая идея.
– Я помню кое-что, – ответила она. – Но не все. К сожалению, у меня обычная человеческая память.
– Ты действительно этого хочешь?
Одно дело – вспоминать отрывки благодаря моим рассказам и остаточным воспоминаниям, вернувшимся через перо. Но переживание старых чувств, мыслей и эпизодов может быть очень болезненным. Все-таки человеческие воспоминания с годами меркли.
– Ты хорошо все обдумала?
Бабушка кивнула.
– Эльдорин был важной частью моей жизни, и сейчас я нахожусь в том возрасте, когда воспоминания становятся очень важны. Я хочу знать, что тогда случилось.
Вот в чем дело. Достаточно умно с ее стороны. Видимо, она решила воспользоваться тем, что Элизьен все еще чувствовала себя виноватой.
– Что ж, тогда, – начала я, помогая бабуле встать, – давайте покопаемся в прошлом.
С нехорошим предчувствием я двинулась вперед рядом с ними. Что увидит бабушка? Не будет ли это слишком больно? Хотелось бы я знать прошлое, будь я на ее месте?
Элизьен вела нас в кабинет воспоминаний так целеустремленно, будто готовилась к этому. Лембрар эльфов стоял у подножия лестницы, а рядом с ним на столе лежали несколько катушек с воспоминаниями. Значит, мои догадки оказались верны.
– Лучше тебе присесть, – сказала бабуле Элизьен. – Это будет нелегко, и я хочу заранее принести извинения. В те времена мне было непросто принять решение, но я считала, что так будет лучше. Для всех. Я хотела совершенно нового начала для Эльдорина и Ларимар.
Она бросила первую катушку в чашу. Я догадывалась, что мы сейчас увидим. Как и в первый раз, серебряная нить сначала сформировалась в скамью, а затем в двух человек, сидевших на ней. Бабушка держала Эльдорина за руку и всхлипывала.
