— Ты, как я вижу, стал более устойчивым к алкоголю, — пробормотал он.
— Ну, да, — сказал Вир. — В своем роде, да.
— Я не с тобой разговариваю.
— Но…
Лондо внезапно переменился в лице, и довольно игриво произнес:
— У нас здесь есть классная галерея портретов бывших императоров. Мы решили почтить память всех моих предшественников и, взяв уцелевшие статуи и портреты, собрали их в одном месте… пойдем, Вир! Ты должен это увидеть!
— Ух-м… Ладно…
Разговаривая преувеличенно бодро, Лондо провел Вира в конец коридора, резко свернул направо, затем — налево, и привел его в очень просторную комнату. Как и хвастался Лондо, стены были украшены весьма впечатляющими картинами, в нишах были расставлены скульптуры.
Первым в глаза Виру бросился портрет Картажье. Лондо проследил взглядом за Виром и выразил его мысли вслух:
— Почему он здесь, а?
Вир кивнул.
— Лондо, он был безумцем. И уродливой частью нашей истории. Ему не место здесь, с остальными.
— Он здесь по праву, Вир, потому что он — часть нашей истории. Если мы не будем помнить свои ошибки, как нас можно будет вести в верном направлении?
— Но ведь не все могут прийти к согласию относительно того, что является верным, а что — нет, — с сожалением сказал Вир, оглядываясь через плечо, как будто там мог стоять Дурла.
— Ты ведь имеешь в виду Дурлу? Успокойся, Вир. Он не обладает монополией на суждения.
— Не знаю, как относиться к тем, кто был в той зале. Они…
— Вир… это неважно. Взгляни на эти портреты. Разве они не восхитительны?
Вир начал терять последнее терпение, разговаривая с императором.
— Да, они очень милые, но это не говорит…
— Император Турхан, — Лондо указал на один из портретов. — Великий был центаврианин.
— Великий? — фыркнул Вир. — Своими предсмертными словами он подстегнул нас к нападению на Нарн. Сами знаете, ведь именно вам он это прошептал… — Вир осекся, увидев выражение лица Лондо. Более того, похоже, еще один медведь сдох, он понял вдруг, на что намекал Лондо. Он пытался раскрыть ему ужасную тайну…. дать понять, что последние слова Турхана вовсе не были призывом к войне. — Лондо…
— Он умер, мечтая заключить с Нарном мир…. и сказал, что мы с Рифой прокляты. Какой был мудрец, — в его голосе не было даже намека на гнев.
Казалось, это его забавляло.
Но Вир пришел в ужас. Он отшатнулся, побледнел, как полотно.
— Лондо… Великий Создатель… Лондо… как вы могли… как вы могли…
Лондо пожал плечами.
— И это все? Все что вы можете мне ответить? Просто пожать плечами?
Лондо, как… как вы могли…
— Я уже много раз слышал подобный вопрос, Вир. Но, что самое интересное, ответ всегда был один и тот же: легко.
Вир понятия не имел, что сказать. Он просто потерял дар речи. Никогда еще общение с Лондо не доводило его до подобного состояния. Но Лондо, казалось, нисколько не смутило то, что Вир явно находился не в своей тарелке. Вместо этого он просто сказал:
— Мы делаем то, что должны делать, Вир. Мы всегда так поступаем. Все мы.
Взять, к примеру, императора Крана. Ты помнишь его, Вир? Помнишь, что тогда случилось?
Голова Вира все еще шла кругом, пока он пытался собрать воедино все то, о чем ему говорил Лондо.
— Император Кран… немножко, да… Но это было задолго до моего рождения, это…
Лондо остановился перед бюстом Крана. Кажется, он был самым маленьким в комнате, будто его решили включить в коллекцию в последний момент.
— Его правление было настолько коротким… что почти не оставило следа в нашей славной истории. Правитель периода Великого Перехода. Тогда разброд среди центаврианских Родов достиг небывалой величины. Предыдущий император, Турис, был абсолютно безвольным правителем, и после его ухода все Рода стали бороться за власть. Это грозило кровавой баней. Бедняга Кран… ты помнишь, что с ним случилось?
— Да, кажется, помню. Но…
— Иногда можно прийти к консенсусу о том, что является правильным, а что — нет. И мы не желаем повторения подобного. Никому. Никому, Вир. Ты слышишь меня? — голос Лондо загремел с неожиданной страстью. — Ты слышишь меня, Вир? Ты следишь за тем, что я тебе говорю?
— Да-да, конечно, — Вир чувствовал себя еще более неловко, чем раньше. — За каждым словом.
