Тон его разговора привел Фюрста в бешенство. «Ничего, придет время, и ты еще у меня попляшешь, азиат несчастный... Слишком много мнишь о себе, узкоглазый Наполеончик. Зверье неумытое!» Но пока решил все же не раздражать Каюма — чего доброго и впрямь нажалуется Розенбергу, а тот передаст Гиммлеру.
На другой день Фюрст распорядился ускорить отправку группы «Джесмин». На сборы дали всего полчаса. Ашир заметно нервничал. Он пошел к врачу, но лагерный коновал просто выгнал его. Тогда он бросился к Чурилко, помощнику лагерного врача, но и тот не смог или не захотел помочь Аширу. И Фюрст, как назло, на глаза не показывался. Обычно он не упускал случая побеседовать «по душам» с участниками очередной группы. После беседы, как правило, двух-трех человек, показавшихся оберштурмбаннфюреру подозрительными, оставляли и... расстреливали. Группу «Джесмин» проинструктировал Брандт.
И вдруг Фюрст вызвал к себе Таганова.
— Чем это вы так досадили своему президенту? — И, не выслушав ответа, продолжил: — Пока назначаетесь заместителем Яковлева. С группой перейдете линию фронта, потом отделитесь от нее и самостоятельно доберетесь до Красноводска, а оттуда — в район Ясхана. На месте подыщите себе пять-шесть надежных человек, такие в Ташаузе найдутся, и с ними оборудуете базу и площадку севернее колодца Яндаклы. Через двадцать дней встречайте самолет с новой группой, которая разделится на две для выполнения отдельных заданий. Старшим одной из них будете вы, задание получите на месте. Пароль вам известен.
— Кто будет старшим второй группы?
— Не волнуйтесь, он не хуже вас знает этот район... Теперь вы поняли, почему я не отдал вас ни Мадеру, ни Вели Каюм-хану?
— Мадеру, может, и не стоило, а в ТНК я принес бы больше пользы.
— О ТНК и не заикайтесь. Не знаю почему, но Каюм вас люто возненавидел. Впрочем, когда вернетесь с задания, я назло этому Наполеончику устрою вас в комитет. Тогда мне будет проще за вас похлопотать.
— Не слишком ли большая роскошь использовать меня в качестве обычного шпиона? Не думайте, я не трушу, но рейху не следует разбрасываться опытными кадрами...
— Когда вы встретите самолет и узнаете о задании, поймете, что послали вас не на обычное дело. Там будет нужен человек с ясной головой, как у вас. А Каракурт, с которым я передам вам задание, хоть и отчаянный, но взбалмошный. Вы станете для него сдерживающим, трезвым началом. Это приказ, и обсуждению он не подлежит! Отправка через час.
Таганов щелкнул каблуками и молча вышел из кабинета Фюрста, принявшегося насвистывать «Турецкий марш».
СТРЕЛА НЕ ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ
«Альбатрос[26] — Центру... Стрела неделю не подает вестей. К паукам пока внедриться не удалось. По сведениям Белки, вчера из Луккенвальде на восток ушли два эшелона с мотомеханизированными частями. С ними три группы из зондерлагеря. Возможно, отправили и Стрелу... Лукману о Стреле тоже ничего не известно. Ждите подтверждения в очередной сеанс».
Немецкий эшелон шел на восток. На платформах стояли покрытые брезентом танки, бронетранспортеры, мотоциклы и тягачи. В одном из классных вагонов разместилась группа «Джесмин». Там же ехали армейские офицеры.
Ашир Таганов равнодушно смотрел в окно, и никто не догадывался, что происходит у него на душе. Сорвалось выполнение главной задачи — проникнуть в комитет. Казалось, был почти у самой цели, и вдруг — такая неудача... Да, не смог пересилить себя на приеме у Каюма, и тот, видно, почуял это. А может, и Ахмедов двурушничал: Таганову говорил одно, президенту — другое. Хотя Ашир повода ему никакого не давал. Душа предателя — потемки.
Как ни досадно, но проклятый комитет остался теперь далеко, и до него ему, пожалуй, уже не дотянуться. Что это за новая группа, которую Фюрст надумал забросить в район Ясхана? Какая у нее цель? Восстание надумали поднять? Это же бред! А беды наделать могут. Как раньше не догадался? Ведь Фюрст давно интересовался Ясханом, а в зондерлагере секретно готовилась какая-то группа, состоявшая из туркестанцев. Можно было передать свои предположения Центру, а там уж сообразили бы, что к чему. Тоже мне аналитик! В кармане теперь шифровка о группе Каракурта, но как ее передашь? Думал, что эшелон на час-другой в Берлине остановится, а ему дали зеленую дорогу. Что предпринять? Сорвать переброску своей группы? Сказать легко — сорвать. Тогда надо вернуться обратно. Любой ценой!
