Легенды старой Москвы - страница 64

Фактически большая государственная печать Ивана Грозного являлась уже гербом, причем один из его элементов — печать Московского княжества к тому же была помещена в европейский гербовой щит. Вместе с тем в русском языке не существовало термина «герб». Аналогичными ему по значению были понятия «знак», «знамя» (в смысле «знаменовать» — обозначать), «печать».

Впервые русский герб назвал гербом иностранец. В немецком издании «Записок о Московии» австрийского дипломата первой четверти XVI века Сигизмунда Герберштейна помещен портрет царя Василия III, а рядом, в щите, — рисунок всадника, поражающего копьем дракона, обозначенный как «герб великого князя Московского».

В России слово «герб», начало входить в употребление во второй половине XVII века, в царствование царя Алексея Михайловича. В 1669 году Алексей Михайлович поручает живописцам сделать росписи в своем новом Коломенском дворце и написать на стенах «четырнадцать печатей в гербах», имея в виду, что надо традиционные государственные эмблемы поместить в щитах — неотъемлемой принадлежности европейского герба.

К тому времени и в России перестали называть всадника на печати «всадником» или «ездецом».

Петр I в детстве, конечно, рассматривал росписи Коломенского дворца, о котором ученый монах — учитель царских детей Симеон Полоцкий написал оду. В ней новый царский дворец он называет «осьмым чудом света», которое «ныне на Москве явися». Несколько строф Симеон посвятил росписям дворца, начав их описание такими словами:

Гербовые эмблемы сами по себе должны были привлечь внимание ребенка и вызвать вопросы о том, что же они означают. Нельзя представить, чтобы Симеон Полоцкий не воспользовался этим и не рассказал царевичу «истории чюдные», связанные с ними.

В 1722 году в плане усовершенствования государственного управления Петр I издает указ о создании специального учреждения — Герольдии — и введении в России гербов.

Герольдия, по замыслу царя, была призвана ведать учетом состояния российского дворянства. Герольдмейстеру, как предписывалось в указе, «…перво знать надлежит: дворян всех и их детей, и когда кто к какому делу спрошен будет, то б мог несколько человек к тому достойных представить; также кто умрет, или у кого дети родятся, чтоб ведал же; и имел о том записку…». Говоря по-современному, Герольдия мыслилась всероссийским дворянским отделом кадров.

Среди задач, поставленных перед Герольдией, значилось создание государственных и личных дворянских родовых гербов, для чего в штатах предусматривалась должность специального человека «для сочинения гербов».

Признавая необходимость для дворянства личных родовых гербов, Петр I, однако, не торопил с их созданием, зато государственный герб, а также гербы «царств, провинций, городов» требовались незамедлительно. Гербы городов, по замыслу Петра I, должны были изображаться на знаменах воинских частей, размещавшихся в этих городах.

Тогда же царь обратился к Я. В. Брюсу, который в числе многих наук занимался также геральдикой, с просьбой найти знающего человека для «сочинения гербов». Брюс рекомендовал пьемонтского дворянина графа Франциска Санти, знатока геральдических наук и художника, служившего прежде гофмаршалом и тайным советником у ландграфа Гессен-Гомбургского. Выехавший в поисках службы в Россию, Санти получил чин полковника русской службы и 12 апреля 1722 года был зачислен в Герольдию «товарищем герольдмейстера» с поручением заниматься «сочинением» гербов.

Граф Санти был, действительно, знающим геральдистом. От Герольдии ему было поручено создать государственный герб и городские гербы, а затем уже обратиться к «гербам шляхетным».

Герольдмейстерская контора тогда находилась в Москве, и первые русские гербы, отвечающие правилам геральдики, в том числе и герб Москвы, создавались в древней русской столице.

Граф Санти серьезно отнесся к своим обязанностям. Он выписал из-за границы литературу по геральдике, составил геральдический словарь. Но главное — в отличие от многих европейских просветителей России он понимал, что его миссия будет успешной и плодотворной лишь в том случае, если он не ограничится введением и пропагандой правил европейской геральдики, а использует для создания русской геральдики русские традиции.