Повстанцы напали когда крейсер, разогнавшись до половины скорости броска, находился за естественным спутником Дашасы. Три хорошо вооруженных крейсера стартовали с поверхности Сары и на максимальном ускорении устремились в атаку, выпустив десятка два ракет.
Объявив боевую тревогу капитан Мергул принял управление на себя, вывел крейсер из-под первого удара, и сам атаковал, зная что шансов уйти без боя у него нет. Нанеся ответный удар капитан Мергул заметил изменение скорости одного из противников, что свидетельствовало о попадании в него ракетой. Потеряв время на маневре, два крейсера повстанцев уже не успевали на перехват "Победителя". Экипаж ликовал лёгкой победе, а Мергул был хмур и не спешил отменять боевую тревогу.
Как ни грустно это констатировать, но повстанцы хорошо подготовились к перехвату крейсера. Когда крейсер разогнался до восьмидесяти процентов скорости броска, на него напала новая тройка повстанцев. Капитан Мергул немного спутал им карты своей атакой на первую тройку, изменив вектор, но уйти от ракетной атаки уже не успел. Пролетев через облако огня, крейсер вздрогнул всем корпусом от множественных попаданий. Зазвучали сигналы о разгерметизации отсеков, включились аварийные системы, перекрывая доступ в разрушенные отсеки корабля. Второго залпа можно было не опасаться, крейсер далеко оторвался от повстанцев и ощутимо приблизился к скорости броска.
Сам бросок прошёл с повышенной вибрацией, едва не добившей крейсер. Через минуту после броска, когда на крейсере уже начались аварийные работы, в рубку вошёл штурман и поманил капитана Мергула за собой.
Без слов поняв своего друга, Стюарт передал управление первому пилоту и направился в штурманскую рубку.
— Стюарт, мы влипли, — заговорил штурман, закрыв за капитаном дверь, — я не могу обнаружить ни одного ориентира.
Подойдя к селектору Стюарт вызвал старшего механика.
— Да, слушаю, — старший механик был одет в скафандр и его лица видно не было, — кэп, если можно спрашивай по короче.
— Стас, в каком режиме прошёл бросок?
— В нештатном, — выдохнул Стас, — конвертор вообще приказал долго жить.
— Понял, связь закончил.
Повернувшись к штурману Стюарт выдохнул:
— Да, влипли…
— Кстати, мы вышли из броска в гравитационном поле звёздной системы, и может быть нам повезёт с планетой пригодной для жизни.
— Было бы здорово, — усмехнулся капитан Мергул, — что-то мне не хочется закончить свои дни в компании с легатом.
Вернувшись в рубку, Стюарт отдал команду подсчитать потери. Почти сразу начали поступать доклады различных служб о состоянии отсеков и количестве пострадавших.
К удивлению капитана, потерь оказалось не много. Конечно он понимал, что им крупно повезло, но потерять десять человек при разгерметизации двенадцати отсеков, это было что-то. Правда гораздо больше было обмороженных и обгорелых, но этим людям можно было помочь, а десяти уже не поможет никто.
В рубку вошёл начальник медицинского модуля, и посмотрев на капитана сквозь очки, произнёс:
— У меня не хватает места, как впрочем и медикаментов.
— Занимайте под лазарет соседние жилые отсеки, — ответил капитан Мергул, рассматривая появившуюся на экране обзора планету, — думаю экипаж поймёт вас и поможет, а с лекарствами я помочь не могу.
— Да знаю я, — выдохнул доктор с непонятной злостью, — я пришёл сказать что тридцать человек мы потеряем если в течении суток не сможем их переправить в госпиталь.
— Мы постараемся… — выдавил из себя капитан Мергул.
Сигнал с планеты стал для Стюарта неожиданностью, а знакомый язык вызвал некоторую тревогу. Прекрасно представляя состояние звездолёта, капитан Мергул счёл необходимым просить помощи на что с планеты ответили приглашением к посадке.
Вошедший во время переговоров легат, попытался вмешаться, но боцман удержал его за руку, не дав сорвать переговоры.
— Капитан Мергул, что это значит? — представитель императора был вне себя от гнева, его бледное лицо алело как недозрелый плод томпа.
— Господин легат, на крейсере я отвечаю за жизнь и безопасность экипажа, — ответил капитан, стараясь говорить предельно спокойно, хотя это удавалось с большим трудом, — Если немедленно не совершить посадку, погибнет тридцать человек, а в течении следующих суток погибнем все мы, поскольку звездолёт имеет свой предел прочности.
