— Фью, давай не будем, — сказал я. — Ответишь на мои вопросы — и лети куда хочешь.
— Слышь, ты про принципы что-нибудь слышал? — спросила она меня. — Я же сказала: на вопросы, касаемые того, что и куда я ношу, я не отвечаю. Даже бывшим друзьям.
— Давай не будем торопиться с такими заявлениями, — поморщился я. — Я действую в интересах милорда Ларена Эорина, и он не будет возражать, если ты мне расскажешь о том, куда ты носила его письмо, и что при этом видела.
— Так я тебе и поверила, — фыркнула она. — Когда дело чужой переписки касается, никому нельзя верить. Ни-ко-му!
— Мне — можно, — сказал я. — Сделаем проще: летишь сейчас к Ларену и спрашиваешь у него разрешение все мне рассказать. Возвращаешься, я отрезаю тебе еще кусок пирога, и мы продолжаем нашу беседу. После этого я даю тебе пару монеток, такие, знаешь, с грифонами на аверсе, и мы снова расстаемся друзьями. Как тебе такой план?
— С грифонами? — спросила она задумчиво. — Ну, прямо не знаю. Ну ладно…
И она улетела сквозь пол. На самом деле, ей ничего не мешает просто в воздухе растворяться, но, во-первых, так проще фиксировать момент перехода, а во-вторых, она считает, что так зрелищней.
Вернулась она довольно быстро, я едва успел положить ей на блюдечко еще один кусочек пирога.
— Все равно, я понятия не имею, где была, — сказала она. — Я это и эльфу твоему уже говорила. Ты же знаешь, я плохо ориентируюсь в пространстве, а эта его драгоценная Лара снова пропала, только отзвук и остался.
— Это все понятно, — сказал я. — Опиши мне место, где ты побывала.
— А эльф тебе не рассказал разве?
— Рассказал, но я хочу услышать описание из первых уст, — ответил я.
— Ну, это было помещение. Большое такое, полутемное. Полным-полно статуй, рядами стояли. Солдаты, в основном. С мечами, с копьями. Десятки, если не сотни. Два ящика еще здоровенных были, из камня: один закрытый, другой — без крышки и пустой. С половину тебя высотой, по ширине — чуть поменьше твоего роста, а в длину два тебя будет. Сундуки еще рядом со всяким барахлом. Там не сказать, чтобы светло было, полумрак такой, знаешь. Откуда свет — я не поняла. Что еще? Все вроде.
— Действительно, гробницу напоминает какую-то, — сказал я. — Про адресата расскажи. Ты же письмо ей в руки доставила, я правильно понял?
— Да, девушка такая, темноволосая. Она возле того ящика прямо на полу сидела, когда я туда прилетела. Пристрелить из лука меня хотела. Я ей только и успела письмо отдать, как стала чувствовать, что место закрывается. Ну, я крылья в руки и вжжжж…
— Закрывается? — переспросил я.
— Да. Тот аппендикс, через который я пролетела, начал тончать. Я испугалась, что мне там придется с этими статуями остаться, так что я времени не теряла. Даже с девушкой поговорить не успела, так спешила.
— То есть ты хочешь сказать, что это был пространственный карман? — сообразил я.
— Ага, он самый. Карман.
Мир устроен гораздо сложнее, чем кажется людям. В нем отнюдь не три измерения и не одно время. Время мы сейчас трогать не будем, оно вообще не любит, когда его трогают, а что касается пространства, то это — штука крайне непростая. Оно свито, перекручено, завязано в узлы, скомкано и скошено. Если же не брать всю Вселенную, а взять только наш конкретный мир, то удобнее всего будет представить его виноградиной на кисти винограда или, даже скорее, рубашкой на вешалке в большом вселенском шкафу. Вторая аналогия сейчас полезнее, чтобы объяснить, что такое пространственный карман. Представьте, что у той рубашки есть кармашек, который застегивается на пуговку. Представили? Когда пуговка застегнута, в карман пролезть сложно, да и из кармана ничего не вываливается, когда пуговка расстегнута — то туда что-нибудь положить можно или оттуда что-нибудь достать. Вот пространственный карман — это что-то вроде такого кармана и есть. Часть мира, существующий, в целом, по тем же законам, что и мир-рубашка. Или, если с другой стороны его рассматривать — это маленький отдельный мир, связанный с родительским миром неким коридором, через который далеко не всякий пройдет. Боги, если они вдруг существуют, в одном из таких карманов и живут. Да что там боги! Угадайте, где я теплицу построил, и почему ее далеко не каждый найти может, хотя, что ее искать — вон она, на заднем дворе?
