В самом помещении дышать было тяжело – клубилась пыль, а в нос шибало едким запахом каменной пыли, дыма и сгоревшей взрывчатки. У стен валялись несколько тел боевиков, превратившихся в кровавые груды мяса. В противоположном конце зала до взрыва имелась дверь, но ее выбило вместе с дверной коробкой. То, что осталось от двери, валялось на каменном полу в виде обломков дубовых досок, щепок и кусков искореженного металла. Пройдя дальше, Архаров вышел в следующее помещение, которое показалось ему знакомым. Присмотревшись, он понял, что это как раз то, что он искал – в зеленоватом изображении, которое давал прибор ночного видения, были видны двери тюремных камер. В одной из них бандиты прятали пленницу, которую он намеревался спасти. На полу сидел боевик, оглушенный взрывом и еще не до конца пришедший в чувство. Он держался за голову и стонал. Но к Архарову еще не вернулся полностью слух, хотя звон в ушах почти затих. Недолго думая, он добил боевика выстрелом в голову из пистолета и начал осматривать двери камер.
Все двери были заперты, и определить, за какой из них находилась пленница, Архаров не мог. Сняв с пояса убитого боевика связку ключей, он начал последовательно отпирать все двери. Три камеры оказались пустыми, в одной у стены валялся уже начавший разлагаться труп, который, судя по татуировкам на синеватой коже, при жизни был уголовником, возможно даже, членом данной преступной группировки, брошенным в подземелье за какую-то провинность и померший прямо в камере. Захлопнув дверь камеры, вонявшей мертвечиной, Архаров услышал какое-то шевеление за соседней дверью. Открыв ее, он увидел девушку, которую хотел спасти. Она сидела в углу на кучке прелой соломы, прикованная за ногу тяжелой железной цепью к массивному кольцу в стене, а ее руки были прикованы к этой же цепи современными одноразовыми пластиковыми наручниками. Поверх разорванной одежды на девушке был надет старый рваный и грязный рабочий халат темно-синего цвета. На прекрасном личике пленницы вместо макияжа красовались синяки от побоев.
Архаров приложил палец к губам, давая понять, что не надо шуметь, убрал пистолет в кобуру и, достав десантный нож, перерезал пластиковые наручники на руках девушки. Снять цепь с ее ноги оказалось намного сложнее – звенья цепи были толстыми и застегнутыми массивным слегка ржавым амбарным замком. Архаров начал перебирать по очереди ключи из связки, снятой с пояса убитого бандита. Девушка с надеждой смотрела на своего спасителя. Держалась она хорошо, не кричала, не рыдала и не устраивала истерику, как это сделали бы на ее месте большинство обычных девиц. Она лишь тихо то ли сопела, то ли всхлипывала. Арахаров даже удивился ее выдержке и самообладанию, которые, по его мнению, не могли быть свойственны дочери олигарха, привыкшей к шикарным особнякам и всю жизнь находящейся в окружении прислуги и охранников.
Когда уже больше половины ключей были испробованы, где-то вдали послышался топот ног, гулким эхом разносящийся по подземелью. Путь к отступлению был отрезан – Архаров и девушка, которая все еще не была освобождена от оков, оказались в западне. Деваться было не куда, нужно было принимать бой. Архаров скинул на пол штурмовой рюкзак, чтобы он не мешал, взял в руки автомат и побежал навстречу приближающимся боевикам.
– Хуан, Юрген, Питер и Джо направо! Дэйв, Карлос, Мишель, Балу налево! Остальные прямо со мной! – послышался крик командира спустившегося в подземелье отряда боевиков.
Это означало, что противник прошел через зал, где расходились три коридора, и там разделился на группы. К этому времени Архаров успел добежать до помещения, в котором взорвался жилет шахида. А впереди, в коридоре, который вел к нему, уже слышался топот подкованных армейских ботинок по каменному полу и тяжелое дыхание приближающихся боевиков. Архаров вытащил из кармана разгрузки гранату «РГН», кинул ее в коридор и тут же отскочил в сторону от двери. Как только граната взорвалась, он с еще одной гранатой в руке бросился в коридор, в несколько прыжков преодолев перегораживающий коридор завал, добежал до поворота и кинул за угол, откуда были слышны крики и стоны раненых боевиков, вторую гранату. Сразу после второго взрыва он выскочил из-за угла с автоматом наготове, но впереди не было видно боеспособных врагов – только четыре тела, лежащие на земле, два из которых были сильно повреждены взрывом гранаты: у одного были оторваны ноги по колено, а у другого – рука. На всякий случай Архаров сделал контрольные выстрелы в головы тем, кто выглядел более-менее целым, так как они могли быть всего лишь ранены и оглушены, а оставлять за спиной очнувшегося врага Архаров не хотел.
