Того негра, что навел нас на сундуки, и того мулата, что вскоре перешел на нашу сторону, по просьбе коменданта мистер Хокинс ему вернул. Их казнили: раба четвертовали, а мулата повесили. Жаль, конечно. Нам-то эти парни сослужили большую службу. Но уж так богом устроено, так начальством приказано…
Все когда-нибудь кончается. Кончилась и наша стоянка в Аче. Пошли дальше. Португальскую каравеллу, взятую у островов Зеленого Мыса и опустевшую после продажи негров, отправили на дно. Ушел на родину один из двух французских кораблей. Блэнд остался. Попытались сбыть оставшиеся товары в Картахене. Войти в порт нам не дали, не позволили даже воду набрать. Картахена — не Ача. Там сильнейшая в Америке испанская крепость. Нас — 370. Их — несколько тысяч. Пришлось уйти.
Стоял конец июля. Нужно было спасаться от приближавшихся штормов. Взяли курс на Кубу. Но проклятые штормы настигли. Потерялся «Уильям и Джон». Ветер относил нас все дальше на север, в неведомые широты. Потрепанные корабли нуждались в срочной починке. Ближе всего находился порт Сан-Хуан-де-Улоа в Новой Испании[3]. Порт этот на небольшом острове, что прикрывает город Веракрус на континенте. Оттуда дорога к столице провинции — Мехико. Крепость на Улоа слабенькая, но из-за дующих с континента ветров корабли могут стоять, только держась якорями за берег. Прямо под жерлами орудий. Главная же опасность: туда приходили испанские военные эскорты, сопровождавшие «серебряные флоты» — те, что вывозят в Испанию сокровища Америки и привозят колонистам товары и подкрепления местным гарнизонам. У нас тогда осталось всего семь кораблей, из которых, как я говорил, только «Иисус» и «Баловень» могли считаться боевыми. Но мистер Хокинс решил рискнуть. Надо было подготовиться к длительному пути на родину. Риск — благородное дело, счастье, утверждает пословица, любит храбрых. Мы не были трусами. Но все в руках божьих.
Рассказчик потянулся к бутыли. Сам долил свою кружку. Пил долго — до дна. Запрокинул голову и стряхнул в рот последнюю каплю. Поставил кружку. Оперся руками о стол, как бы собираясь встать.
— Пожалуй, поздно. Пора идти. Расскажу, в какое пекло мы попали. О том, как я с двумя Ричардами, Брауном и Твидом, плутал по Америке, в другой раз.
Он рисовался, и слушатели это понимали. Но понимали также, что сейчас речь пойдет о главном. Промолчали.
— Так вот… Началось все прекрасно. На пути в Улоа встретили три небольших испанских судна. Приказали идти за нами.
15 сентября, перед заходом солнца, увидели крепость. В порту стояли суда, но военного флота не было. Решили дождаться следующего дня. Наутро, преодолевая встречный ветер, медленно приближались к острову, когда к нам подплыла шедшая от материка шлюпка. Легли в дрейф. Пригласили людей на борт. То был сюрприз! Для нас. Для них — и говорить нечего. В наши руки, кроме других, попали две важнейшие персоны Веракруса: казначей и заместитель мэра — алькальда, по-ихнему. Они, оказывается, плыли приветствовать испанский флот, с которым прибывал новый вице-король. Не больно они, бедняги, разбирались в кораблях и особенностях оснастки. Не присмотрелись даже к флагам. Были уверены, что встречают своих.
Подошли к острову. Торжественный салют. И здесь встречают своих. Когда обнаружилась ошибка, заряжать пушки заново у испанцев не оставалось времени, да они не были к этому готовы. Мы стояли в порту, целясь в растерявшихся людей. С криком «еретики!» они пустились бежать к лодкам… В крепости остался только комендант Дельгадильо и восемь солдат, не бросивших своего командира. При всей безнадежности положения он старался сохранить достоинство. Разумеется, ничего не стоило взять его в плен и овладеть крепостью. Но на этот раз мы пришли не торговать и не ворошить их добро. Мы нуждались в приюте и мире. Коменданта мистер Хокинс заверил в лучших намерениях. Отправил подобное же заверение в Мехико, прося разрешение на стоянку. Отпустили три захваченных накануне корабля. Не посягнули на стоявшие в порту, как мы узнали, с грузом для «серебряного флота». Комендант немного успокоился. Постепенно стали возвращаться на остров сбежавшие. Мы набирали воду, покупали продукты, латали свои посудины. Так прошел день. Спокойно миновала ночь. Наступило утро…
