Очень скоро воодушевлённые молодые энтузиасты заставили газеты писать о художнике. Первая статья, написанная самим Зданевичем под заголовком «Художник-самородок», появилась в газете «Закавказская речь». Тогда же братья впервые и показали картины и вывески художника в Москве и Петербурге, где профессионалы сразу признали и оценили Пиросмани. Земля, как известно, слухами полнится. А люди творческие на одном месте топтаться не любят. Вот так слух о Пиросманашвили долетел до Парижа, и вот уже парижская газета, с подачи Ле Дантю, помещает о нём статью о художнике, в которой были следующие слова:
«…Оригинальный грузинский художник. Дитя народа… Бедняк-маляр… Не проходил никакой школы, а в то же время… Связь с грузинской фреской, древним орнаментом… Самобытен. Выработал собственную технику».
«…При очень большой наивности может поспорить с крупнейшими мастерами Европы. Темперамент национальный, гордый, переливающийся на солнце…»
«…Спиральная композиция в картине „Рыбак“, колорит ее, приемы письма напоминают лучшие вещи Дерена и Матисса, о которых грузинский самоучка и не слыхивал…»
«Натюрморты Пиросмани – маленькие шедевры. Портреты людей из народа… Реалистичен, как Сезанн…»
Статья была переведена с французского и облетела весь город. Среди творческой богемы началась активная полемика. Многих из этой братии ведь и хлебом не корми – дай поговорить. Обычно над его картинами просто смеялись, причем и равнодушие, и издевательства шли из среды интеллигенции, даже от художников, от которых, казалось бы, этого менее всего можно было ожидать.
Одни поддерживали Пиросмани, видя в нём природный талант, другие же говорили, что ему просто повезло. Вот так примерно выглядела дискуссия в художественной среде:
– Кто сказал, что Пиросмани – «примитивист»? – спрашивал один. – Это придумали те, кто считает народ примитивным. Но народ не примитивен. Он мудр! А Пиросмани – плоть от плоти народной. Не «дитя народа», как пишут французы, а мудрец!
– Не обидно ли вам, господа хорошие, – с язвительной усмешкой спрашивал второй, – что французы не нашли у нас другого «мастера живописи», кроме этого вывесочного маляра? Разве его работы можно считать за картины, ведь они написаны на обычных клеенках, и совсем не похожи на произведения, коими мы любуемся в музеях и на выставках. А эти – находятся в низших увеселительных заведениях. Сказали тоже, Матисс и Сезанн! Бред какой-то! У французов явно деградирует художественный вкус!
Ему вторил третий голос:
– Ха-ха, интересно, как же это перевели на французский язык слова «Да здравствует хеба солнаго человека»?
– Неучи! – искренне возмущался Зданевич, и делал это дерзко и без особых церемоний, как истинный футурист. – Шакалы, питающиеся падалью европейского рынка. Вы уверены, что искусство обитает в театрах, и превозносите художников, питающихся отбросами импрессионизма. Многие из вас, критики и профессора, молодые и старые, не стоят сантиметра его клеенок. Грузинский народный художник оценен Европой. Это вызывает у меня гордость. Гордость за наш талантливый народ!
Cпустя несколько месяцев после выхода статьи, здесь, в Тифлисе, Илья Зданевич устроил у себя на квартире в Кирпичном переулке первую выставку картин художника Пиросманашвили. По всем правилам он отпечатал приглашения для всего города, организовал статьи в газетах. Выставка была открыта с полудня до шестнадцати часов, но ее успело увидеть около восьмидесяти человек. Пресса разразилась восторженными отзывами. О Нико писали как о выдающемся явлении грузинской культуры, а о его «Натюрморте» отзывались как о произведении, которое «сделало бы честь самому Сезанну». Всё это вызвало немалый шум. Теперь это событие точно не забудется, а десятки чудесных картин Пиросмани не пропадут! А потомки будут славить его имя и вспоминать с благодарностью тех, кто спас его от забвения и сохранил для людей.
Постепенно уже не только русские авангардисты увлекались искусством Пиросмани, в этот процесс включилась и грузинская творческая молодежь. Заметки и статьи о нём появлялись не только в русских, но и в грузинских, и в армянских газетах. Возникло слово «пиросманисты» – так окрестили его приверженцев.
