Легенда о Граале - страница 16
Парсифаль отправляется в замок, прямо в зал, где король Артур сидит за столом, столь погруженный в свои размышления, что даже не замечает новоприбывшего. Парсифаль с неохотой собирается уйти; но его лошадь натыкается на короля, который тут же приходит в себя от грез. Артур извиняется перед гостем, что не ответил на приветствие; свою озабоченность он объясняет гневом от оскорбления, которое пало на него. Его главный враг, Красный Рыцарь, нагло украл его золотой кубок и даже пролил его содержимое на королеву, которая в гневе удалилась в свои апартаменты.
Парсифаль просит здесь же посвятить его в рыцари, ибо он желает немедленно отправиться отвоевать броню Красного Рыцаря, которая завладела его мыслями. Дворцовый сенешаль Кью, насмехаясь, советует Парсифалю отправиться и заполучить ее. Парсифаль не заставляет просить себя дважды. Вернувшись к Красному Рыцарю, он требует отдать броню и оружие, тогда как рыцарь, приняв его за нахального юнца, ударяет его древком копья. Тогда Парсифаль наносит ответный удар, которым поражает в глаз Красного Рыцаря, насмерть. При помощи одного из оруженосцев Артура, Парсифаль снимает броню с мертвеца и одевает поверх своего уэльсского платья, с которым не хочет разлучаться. Он также берет себе оружие и лошадь мертвого рыцаря, отдает свою старую клячу оруженосцу, а также украденную чашу, которую следует вернуть королю.
Первое появление Парсифаля при дворе Артура случайно и непреднамеренно обнажает мотив, который позднее станет одним из главных в легенде. Он обнаруживает двор в несколько беспорядочном состоянии; король страдал от злодеяния, королева была оскорблена и оба в результате вышли из равновесия.
Первое указание на взбудораженное и несвободное состояние Земли Грааля проявляется в разрушенном дворе короля. Это вроде предчувствия будущего, нечто вроде прообраза, идеи, с которой средневековый ум был хорошо знаком. Во многих религиозных сочинениях, например, события Ветхого Завета объяснялись как прообразы жизни Христа. В этой связи следует обратить особое внимание на работу Иоахима Флорского, который последовательно изображал, как идея Царства Божьего все яснее и чище выражалась в веках. Он описывает три последовательных мира: первый, соответствующий Ветхому Завет, Царство Бога-Отца; второй, соответствующий Новому Завету, Царству Сына; и наконец, третий, как Царство Святого Духа, которое, как ожидали многие, наступит еще при их жизни[81].
Такие идеи также играли важную роль в легендах о Граале. Они связаны с концепциями, глубоко укорененными в душе, с теми архетипическими образами, которые придают направление и смысл человеческой жизни. «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу»[82], или, как говорит Мейстер Экхарт: «Среди всех зерен ценнейшее — пшеничное, среди всех металлов — золото, среди всех родившихся — человек»[83]. Идея, стоящая за этим замечанием в том, что имеющееся сейчас лишь первое несовершенное выражение того, что придет.
То же можно наблюдать и в обычной жизни, где в соответствии с обстоятельствами определенные ситуации повторяются снова и снова. Поначалу они, возможно, кажутся случайными и бессмысленными, вроде этого подвига Парсифаля. Однако с частным повторением таких совпадений интерес к ним растет, (и если следить внимательно, можно отметить, что большей частью они являются видоизмененными выражениями значимых врожденных склонностей и характеристик отдельного индивида) пока, наконец, не будет полностью понят их смысл, а предназначение исполнено.
«Деяния героя», которые играют такую важную роль в мифах и сказках, следует понимать так же. При продолжительных усилиях и часто при нечеловеческом напряжении, невзирая на провал или опасность, герой побуждается к борьбе за высшие ценности; эта жажда, как предчувствие и задача, заложены в него еще с колыбели.
