Узкий коридор наполнился криками боли и ужаса, хлопками взрывающихся ламп, сладковатым запахом горелого мяса. Перебив все источники яркого света, Роберт развернулся и перенес огонь в глубь коридора – бьющий из двух коротких стволов синий ураган мгновенно обнажил стену, воспламенив старый пластик отделки, поднял в воздух удушливые облака цементной пыли… только услышав под боком звон вылетевшей из Ариного бластера обоймы, Роббо отпустил курок.
– Удрал он, удрал… – странно всхлипнул Ариф. – Я видел… знакомая вроде рожа, не пойму только, кто.
– Ты… как?
– Я… дрова… – Кириакис оскалил зубы в кривой ухмылке и потерял сознание. Правая нога выше колена была прожжена почти до кости – в сером свете редких потолочных плафонов Роберт хорошо видел обугленное мясо в обрамлении из кровавой бахромы разодранных брюк. Рядом, в глубине ниши мелко постукивали зубы белого как мел Минтона.
– Как он мог стрел-лять с т-такой раной? – просипел Бак.
– Руками! – рявкнул Роберт, срывая с бедер узкий кожаный пояс: – Затяни ему ногу, живо!
Окрик привел Бака в чувство – выхватив из рук Вербицкого ремень, он поспешно склонился над Арифом. Роббо выпрямился и вышел из спасительной ниши… в лицо ему смотрел блестящий ствол полицейского бластера.
– Вы арестованы, – молодой широкоплечий лейтенант был бледен, но отвратительно уверен в своей полицейской правоте.
– Ты даже не стрелял, – прищурился Роберт, не разжимая пальцев, стиснутых на ребристой рукояти «Хенклера». – Уссался, червячило?
Лейтенант взмахнул ногой, даже не делая попытки приблизиться: ноги у него были невероятной длины, и окажись на месте Роберта человек неподготовленный, реконструкция тестикул заняла бы немало времени. Но храброму копу не повезло – стоявший перед ним узколицый длинноволосый мужчина удивительным образом изогнулся, лениво двинул ладонью, и лейтенант рухнул на пол с ногой, переломанной как минимум в двух местах.
– Служба Безопасности Бифорта, – произнес Роберт, с ненавистью разглядывая отвратительную кучу пережаренного мяса на полу – ясно, сильные хватали слабых в охапку, пытаясь закрыться от летящей из полумрака смерти, – полковник лорд Вербицкий. Мэм Раш, с вами все в порядке?
– М-мм… не знаю, – слабо проговорила женщина – она стояла на коленях перед тремя жутко изуродованными трупами, за ее спиной двое чинов в окровавленной форме перетягивали жгутами перебитые ноги крупного седовласого мужчины с нашивками юстиции советника на воротнике.
– Кажется, я в вас не ошибся, – констатировал Роберт, разглядывая закопченный ствол бластера, который она по-прежнему сжимала в руках. – Из всей вашей банды… ах, простите, почтеннейшей компании одна только вы открыли огонь. А ведь оружие есть у всех…
Лежащий на полу лейтенант просверлил его ненавидящим взглядом. Роберт погонял во рту слюну и шумно плюнул ему в глаза.
– Вставайте, мэм! Кажется, вы здесь единственный мужчина из всех, кто носит полицейский мундир.
Она ухватилась за протянутую им руку и поднялась на ноги. Ее трясло.
– Кто вы такой, полковник?..
Роберт не успел ответить – его позвал Бак.
– Роббо, этот хренов лифт, похоже сдох…
– А ближайший?
– Он довольно далеко… я уже связался со своими людьми, нас вытащат. Но знаешь, Ара… он плох. Боюсь, до госпиталя мы его дотянем уже в леталке.
– У него крепкая кора, Бакки. Не переживай понапрасну. Знаешь, мне кажется, у тебя будет время решить свои проблемы… а?
Минтон ошарашенно блеснул глазами и неожиданно захохотал. Роберт повернулся к следователю и осторожно провел пальцем по ее щеке. Она недоуменно вскинула голову, встретилась с его взглядом и облизнула пересохшие губы.
– Это вы стреляли по прожекторам? – В глубине ее глаз медленно разгорались хорошо знакомые Роберту искорки.
– У меня хорошая подготовка, мэм…
В кармане пискнул фон. Вербицкий коснулся сенсора и напрягся: в уши ударил голос Патти – голос, полный бессильной ярости:
– Босс, на борт этого хренова «Санрайза» только что поднялся Райделл! Он предьявил какую-то ксиву жителя окраинного мира, и мемеографы зоны его, понятно, просрали… что делать, босс?
Роберт не ответил. Ужасная усталость накрыла его с головой, и он опустился на корточки прямо перед удивленной Кэтрин.
