— Вот жили бы в нашем замке, я бы тебе помогала, сама пеленала и укачивала, — произнесла бабушка, наблюдая за мутноватым взглядом внука, который еще и не проснулся окончательно, но есть хотел и потому начал возмущаться. — И не обижайся на указ императора. Ты, может, не в курсе, но Ольгерда очень ценили при дворе, и потому его детей готовы защитить от любых притязаний. Леди Виргиния любила моего сына, много он добра для них сделал…
— А авансом на совершеннолетие дом в столице подарила, так выходит? — совершенно спокойно спросила я, приступив к кормлению Армана, а леди Амилен села в кресло и удивленно посмотрела на меня, услышав, что я сказала. — Не отвечай, это был риторический вопрос. Мне известно, почему Ольгерд получил тот дом.
— Что тебе известно? — хриплым, чуть придушенным голосом спросила она. — Глупости опять какие-то говоришь.
— Мне известно все о рождении Ольгерда, — так же спокойно отвечала я, — и потому, бабушка, если вы с Альбером попытаетесь на меня давить, предпримите попытку отобрать детей, я сделаю тебе больно, очень больно. Это не шантаж, ни в коем случае, это предупреждение. Пожалуйста, оставь свои попытки выдать меня замуж хоть за Карла Барнауса, хоть за императорского брата и забудь о том, что наши с Ольгердом сыновья должны жить и воспитываться в семье Альбера. Больше мы к этой теме возвращаться не будем, и сейчас только от тебя зависит, как будут развиваться дальше наши отношения.
Леди сидела и молчала, лицо побагровело, и она то смотрела на Георга, то на Армана, который спешил насытиться и сосредоточенно сосал грудь.
— Ты очень похожа на Ольгерда, — сухо произнесла леди Амилен после непродолжительного молчания, — но он еще старался меня поберечь, а ты сразу взяла за горло и сжала его. Я летом не верила, что ты убила леди Изольду Норберт, думала, что наговаривают, преувеличивают, а вот сейчас поверила — ты можешь убить. Откуда ты узнала?
— Он сам мне об этом сказал после свадьбы. Нужно же было объяснить, что происходит с его глазами в некоторые моменты жизни, — я положила Армана в колыбельку и взяла Георга. — Так что я в курсе, по какой настоящей причине император подписал этот указ. Бабушка, будь просто бабушкой для своих внуков, доброй и любящей. Что касается меня, я сама разберусь, как мне жить. Ты же не хочешь, чтобы начались ненужные расспросы по поводу глазок наших с Ольгердом детей, — я повернула Георга в ее сторону, и на леди полыхнули кошачьи зрачки рассерженного младенца, которому не дали грудь, а запах молока он уже почуял и недовольно забасил. — Тихо-тихо, маленький. И если не секрет, а как ты собиралась все это объяснять Альберу и Тарии?
— Но я же не думала, что у мальчиков будут такие глазки… — заволновалась она и всхлипнула. — А Карл, почему ты настроена против него? Юноша так любит тебя. И почему Армана и Аделину, его племянницу, не объявить помолвленными? Ну не хочешь с ней, давай с малюткой Амилен. Армана с Амилен, Георга с Франческой… Видана, ну вот почему ты такая упрямая? Тогда можно не волноваться, что состояние Ольгерда достанется посторонним людям, а останется в семье.
— Бабушка! — с нажимом произнесла я, и она смутилась. — Молчу, молчу… но мы с Витален так мечтаем об этом.
— Бабушка, ты знаешь Илению Лангедок? — поинтересовалась я.
— Ну да, она небогатая такая, поэтому до сих пор не замужем. Хорошая, милая, но за душой ничего.
— Небогатая девушка, говоришь? А может, напомнишь, благодаря кому? Не брату ли леди Витален, за которого вышла замуж мать Илении, когда овдовела? Он промотал ее наследство. Вот объясни, почему тебя это не останавливает? А ведь ты хотела Минерву за него сосватать.
— Но Карл не такой, — начала защищаться бабушка, — он совсем не похож на своего дядю. Карл — порядочный и умный юноша, это прекрасная брачная партия.
— Бабушка, прекрати. Карл — столичный вивёр, и если тебе об этом неизвестно, то тем хуже для знаменитой свахи магических родов. Для него ночные клубы и балы — самое любимое времяпровождение, если ты не в курсе, — отпарировала я, поглаживая Георга по голове и находя в его личике сходство с Ольгердом.
