— Янина, а ты где училась? — поинтересовалась я. — Нам так много нужно узнать друг о друге.
— В женском институте Сильфиды по индивидуальному графику: мне выдавали задания, и я в конце недели их сдавала устно или письменно. В Академию бабушка решила меня не отдавать, — улыбнулась она, — сказала, что я со своим здоровьем не потяну такую нагрузку.
— Правильно сказала, — ответила я, вспомнив о леди Петунье Огили, которую так же по состоянию здоровья отправили учиться в женский институт Сильфиды. — Чем займешься вечером?
— Буду вышивать, а перед сном почитаю. Слушай, леди Амилен оставила в гостиной «Дамский угодник», и я его просмотрела, но Видана, ты не покидала вчера замок, как ты могла оказаться на свадьбе Локидса Мордерата и Тамилы Рамон? Ты сама газету видела?
— Ага, в руках леди Амилен, но ее, конечно, не открывала. И да, ты права, я не покидала замок, — старшенький перекочевал в свою колыбельку, а у меня в руках оказался младший. — Нужно посмотреть, невеста должна быть очень красивой.
— Невеста очень красивая, да и жених — привлекательный юноша, — согласилась Янина и добавила, — тебя назвали Леди Непредсказуемость. Репортерша не удержалась и шпильку пустила в твою сторону, мол, не успела родить и уже оставила детей на кормилицу, а сама бросилась к развлечениям.
— И кто у нас репортерша? — уточнила я.
— Алиса Гоцци, я маме показала статью, а она только и сказала, что леди эта — сказочная фантазерка и замечена в том, что выдает желаемое за действительность, — поведала девушка. — Ты ее знаешь?
— Да, знаю, приходилось встречаться, — подтвердила я, вспомнив, что Шерлос рассказывал о том, что Алису Гоцци наказали условным сроком и выплатой штрафа в пользу Рунгерд Торверг, в замужестве Дурнен. Леди Гоцци после лечебницы не вернулась в дом леди Деворы Норберт, а поселилась в квартире мужа. По окончании следствия и вынесения приговора продолжила свою деятельность в «Дамском угоднике», читатели которого очень скучали без своей любимицы. Скучал по ней и Ледоруб Северный, отметившись кусачей статьей-приветствием в газете «На привале», как только в «Дамском угоднике» вышла статья Алисы Гоцци после долгого перерыва, после чего тиражи обоих изданий подскочили и противостояние вступило в новую фазу к вящей радости как читателей, так и издателей. Обо всем я негромко рассказывала Янине, а девушка сидела на кровати, укутавшись в плед и внимательно слушала, иногда задавала вопросы и улыбалась.
— Моя жизнь так изменилась, еще несколько дней назад я была уверена, что проживу совсем не много, и вдруг вы с папой забрали меня, целитель Маркес сменил лечение, и мое сердце, как мне кажется, становится сильнее, — поделилась она, когда я замолчала.
— Это хорошо, а почему ты была уверена, что скоро умрешь? — уточнила я, вспомнив слова Янины, сказанные в Ордене.
— Я нечаянно услышала разговор, сестра Патрусия сказала бабушке, что я не переживу эту зиму. Бабушка спросила, что еще можно сделать и не пригласить ли другого целителя, а сестра обиделась и ответила, что, если ей не доверяют, она может уйти из лечебницы. И той же ночью бабушка с помощницей Теофанией перевели меня из комнаты, где я жила, в келью настоятельницы, и мне не позволялось ее покидать. А через два дня появились ты и папа. Бабушка так обрадовалась, что меня решили удочерить, — смущаясь, поведала девушка, — сказала, что моя жизнь будет долгой и счастливой.
— Я согласна с ней, целитель Маркес пообещал укрепить твое здоровье, главное, чтобы и ты стремилась к этому, а счастье — это выбор, если ты решишь быть счастливой, то никто и ничто не сможет тебе помешать. Нам так профессор объяснял на магической психологии.
— Видана, а сова так и продолжает сидеть, — прошептала Янина, — она нас может слышать?
— Все может быть, хотя мы с тобой совсем негромко разговариваем. Слушай, а давай я малышей переложу в корзинки, позовем деда и лорда Герна, пусть отнесут в гостиную, будем там все вместе.
— Давай, я сейчас их позову, — и Янина покинула комнату, а я принесла из гардеробной переноски, наблюдая, как за шторами немного беспокойно зашевелилась сова, выходит, он слышал наш разговор.
