— Почтеннейший, ваш многоуважаемый сын говорил, что у леди случился кошмар, жар, её трясет и все такое, но последствия кошмаров быстро проходят, наверное, поэтому я ничего не могу обнаружить…
— Хм… И именно поэтому вы сейчас зеленый? — все-таки не показалось, действительно зеленел. Ну хоть со зрением все было в порядке!
У старичка вспотела даже лысая макушка, а на бородку скатывались крупные капли пота, но до его самочувствия мне дела не было, я вслушивалась в каждое произнесенное слово.
— У вас должны родиться двойняшки, мальчики…
— Я знаю! Что-то новое вы мне сказать можете?!
— А я почему не знаю, почему мне не сказали? Люциус!
«Так это правда? Все знали, кого и сколько мне рожать, но не я. Кроме духа мертвой женщины никто и не побеспокоился поставить меня в известность о такой «мелочи»!» — я так сильно старалась не завопить от возмущения, что немного свело челюсть.
— Не сейчас, — муж не хотел терять свою важность перед посторонним и кидаться в объяснения передо мной, магглорожденой супругой. Что ж, оставалось только ждать.
— Так что там с новым? — переспросил супруг.
— Не чувствую детей… — я судорожно сглотнула и тоненьким голосом заскулила, предположив самое худшее. Люциус пошатнулся и озверел окончательно. Набалдашником трости он так сильно толкнул Чичивиуса в грудь, что тому не хватило воздуха и он повалился на колени, пытаясь этот самый воздух вдохнуть. Такого унижения доктор выдержать не мог и по его щеке, вперемешку с потом, покатились старческие слезы.
— Что-то еще?
— Они живы, они есть… Я уверен! Моя магия не работает, она отказывается работать с вашей супругой, я сам не понимаю… Это не моя вина!
— Не твоя вина, значит. Не твоя? — муж говорил спокойно, но его голос звенел от ярости. — Выходит, виновата беременная женщина? — острым концом набалдашника, самыми зубьями серебряной змеи, он приподнял подбородок несчастного Чичивиуса, заставив его тем самым смотреть себе в глаза. — Ты дрянной врач, должен заметить. Уверяю, ни к одному пациенту ближе, чем на сто футов тебя не подпустят! Я сгною твою ничтожную персону, и никто, совсем никто мне не помешает… А теперь вон, пошел вон! — скрюченная маленькая фигурка просто вылетела из моей спальни, больно ударившись плечом о косяк.
Вот она, сама суть лорда Люциуса Малфоя, моего законного, путь и по закону Волдеморта, мужа. Растоптать, уничтожить, доказать свою власть над человеком — нет больше удовольствия. Это не приобретенное, это что-то глубинное, врожденное, впитанное с кровью предков и молоком матери, с фамилией, действующей на людей, словно заклинание беспрекословного подчинения. То, что наша гриффиндорская троица смеялась над Драко, называла хорьком, маменькиным сынком и вообще, всячески выказывала свое равнодушие и презрение к его блондинистой персоне, еще не говорит о том, что мы не чувствовали эту его силу крови. Чувствовали, еще как чувствовали. Особенно Рон, рожденный не менее чистокровным, он не обладал такой монументальностью, как младший Малфой или даже Гарри. И завидовал. Одному больше, другому меньше. Я всегда догадывалась, что тут не только вражда семей и идей, там всегда была она, черная зависть. Была, есть и будет. А его дети будут завидовать моим, если, конечно, они у меня появятся. А то повадится супруг всех врачей вышвыривать на задворки жизни…
Муж окажется неправ и скоро об этом узнает. Врач был действительно непричастен, магия действительно начала свой крестовый поход против меня, а дети, на тот момент, были живы и здоровы. Но если вы облегченно вздохнули, а, следовательно, беспокоились за не такого уж и противного Чичивиуса, то не спешите с выводами. Никогда в жизни не спешите! Старикашку — заслуженного лекаря магической Британии, исключили из Большой Ассоциации Колдомедиков за каких-то двое суток! И уже после того, как стала очевидна его невиновность и ничем не замаранная репутация. Люциус не извиняется, но всегда выполняет свои обещания. Любые! У лекаря отобрали аптеку, право заниматься частной практикой, пригородный домик на западе Англии в маленьком городке Блэкпул и саму жизнь. Через десять месяцев он скончался от интоксикации алкоголем в трущобах Лондона. Не подумайте обо мне плохо, пока у меня еще были силы я умоляла мужа пощадить старика, но тщетно.
