— Кортни, — ответила Мария, сглотнув, — и…
— Леди Элизабет, — спокойно продолжил Ренар. — Именно эти двое являются источником бед в вашем королевстве. Вы проявили силу воли, избавившись от леди Джейн. Будьте же снова сильны. Устраните угрозу раз и навсегда. А когда этих изменников не станет, вы сможете больше не опасаться за свою корону.
В дверях стоял епископ Гардинер, внимательно их слушавший.
— Его превосходительство говорит верно, мадам, — вставил он. — Отрубив злокачественные члены, вы проявите милость ко всему государству.
Лицо Марии исказилось от мучительной боли. Одно дело — казнить дальнюю родственницу, подумала она, и совсем другое — обречь на смерть сестру. Если, конечно, Элизабет действительно ее сестра. «Знать бы мне точно, что это не так…» — горько усмехнулась Мария.
— Уайетта надлежит досконально допросить, — заметил Гардинер. — Уверен, он может многое рассказать об участии леди Элизабет в его заговоре.
— Я распоряжусь, — произнесла Мария с усилием, понимая, что это значило для Уайетта. — Что насчет Кортни? Он заговорил?
— Его допрашивали несколько раз, но он молчит, — отозвался Гардинер. — Полагаю, он мало что знает. Бедному дурачку не хватило бы ума что-то скрывать.
— Что с другими мятежниками? — осведомился Ренар. — Я имею в виду — с рядовыми членами?
— Мадам, вам не следует проявлять слабость в столь критический момент, — посоветовал Гардинер, озабоченно хмурясь.
— Некоторые будут повешены в Лондоне и Кенте в назидание всем, кто злоумышляет против нас, — решительно сказала королева, понимая, что ее милосердие припишут женской слабости. — Остальным будет позволено вернуться домой. — Она твердо взглянула на Гардинера и Ренара. — Я уверена, что в итоге моя власть укрепится и союз с принцем Филиппом станет возможным.
— Так было угодно Богу, мадам, — изрек Гардинер.
— Его высочество уже готовится к приезду в Англию, — заверил ее Ренар.
— В таком случае столь жесткие меры вполне оправданны, — медленно проговорила Мария. — Пути Господни воистину неисповедимы, джентльмены, но я уверена, что рано или поздно Его церковь вновь воцарится в Англии, вернувшейся к истинной вере.
— Аминь, — откликнулся Гардинер.
Кутаясь в теплый плащ и соболиный капюшон, шатаясь и тяжело опираясь на руку Кэт, Элизабет спустилась по лестнице в большой зал и вздрогнула от порыва холодного ветра, который хлестнул ее, едва она ступила на крыльцо. Ее мутило от слабости, и она не могла сдержать дрожь, пробегавшую по телу при мысли об уготованной ей судьбе.
У паланкина ждали мрачные советники в черных одеждах. Когда Элизабет сходила с крыльца, колени подогнулись, и Кэт едва сумела ее удержать. Никто из мужчин не шелохнулся — они просто стояли и смотрели. Наконец сэр Джордж нерешительно шагнул вперед и помог Элизабет сесть в паланкин. Она едва не упала на бархатные подушки. Когда задернулись кожаные занавески, укрывшие ее от посторонних глаз, и небольшая процессия тронулась с места, Элизабет охватил ужас. В висках стучала кровь, сердце отчаянно колотилось, ладони вспотели, в животе похолодело. Она знала, что умрет прямо здесь и сейчас, и мысль об этом повергала ее в еще большую панику.
Кэт с ужасом увидела, как по телу Элизабет внезапно прошла судорога, и девушка скорчилась в позе эмбриона. Она не плакала, не будучи в состоянии даже говорить.
— Миледи плохо! — закричала Кэт.
Паланкин остановился, и сэр Уильям раздраженно заглянул внутрь. Сразу поняв, что Элизабет действительно дурно, он поспешил посоветоваться с коллегами.
— Я не хочу, чтобы она умерла, пребывая под нашей опекой, — пробормотал он. — Как бы там ни было, но она все еще наследница трона и дочь короля Генриха. И если завтра королева умрет…
— Говорить о смерти королевы — измена, — напомнил Корнуоллис.
— Да, но мы должны смотреть фактам в лицо. Если юная леди станет королевой — что вполне возможно, поскольку ее величество уже не молода и не в лучшем здравии, — то вряд ли она помилует тех, кто столь нелюбезно с ней обошелся. И она явно не притворяется. Идите взгляните сами.
— Поверим вам на слово, — ответил сэр Эдвард. — Я согласен, лучше обращаться с ней поосторожнее. Будем делать не больше шести-семи миль в день. Вряд ли это сильно подорвет ее силы.
