— Да, — недоуменно ответила растерявшаяся девушка.
— А теперь, послушай меня. Не хочешь выходить за маркиза — не надо, никто заставлять не собирается. Но, если я еще раз услышу от тебя хоть одно слово о работе, сам лично перегну через колено и выпорю так, что неделю сидеть не сможешь! Поняла меня? — с затаенным бешенством проговорил мужчина.
Кэсси испуганно уставилась на побелевшего от ярости лорда.
— Я тебя спрашиваю — ты поняла меня?
— Да, милорд, — чуть слышно прошептала Кэс, расширенными от испуга глазами, глядя на своего опекуна. Никогда еще она не видела графа в таком состоянии.
— Тогда иди к себе, — коротко скомандовал мужчина, и Кэсси не посмела ослушаться. Она вышла из кабинета, и тихо прикрыла за собой дверь.
Лорд Тремэл яростно выбивал трубку, не замечая, что там давно уже не осталось ни крошки. «Немыслимо! Работать она пойдет! — граф сжал руками ни в чем не повинную деревяшку. — Компаньонкой… Гувернанткой… Дурочка! Запру в замке, пока не забудет обо всех этих идиотских бреднях! Гордость взыграла, самостоятельной решила побыть… независимой… И от кого? От меня!..»
Лорд распалялся все больше, пытаясь забыть то чувство, которое охватывало при мысли, что Кэсси может его покинуть.
Когда маркиз объяснил, зачем пожаловал, в первую минуту, у графа было только одно желание — выкинуть зарвавшегося мальчишку вон. Как этот щенок посмел претендовать на его девочку? Гант и не подозревал, как сильно может ревновать. Он всегда был достаточно уравновешенным, если не сказать — холодным, человеком. Даже любовь к Алиссии Аш — Шасси, жене его близкого друга, никогда не толкала графа на безумства и на странные поступки. Но сейчас… Он не узнавал себя. Куда делся бесстрастный Гант, чья невозмутимость на посту главы тайного департамента вошла в поговорку? «Наш ледяной лорд», «лорд — холодная маска», «Осколок ледяного дракона» — какие только прозвища не придумывали подчиненные, стремясь подчеркнуть сдержанность и невозмутимость своего начальника. Бездна, которая открылась в нем с появлением в его жизни Кэс, полностью изменила графа. Ненасытное существо, проснувшееся в мужчине, требовало уничтожить соперника, размазать его по стенке, заставить забыть даже саму мысль о возможности подойти к подопечной графа Тэнтри. Ганту хотелось сделать что‑то, чтобы все раз и навсегда поняли, что он никому не позволит и на шаг приблизиться к своей… Кэсси.
Она его. Его девочка, его подопечная, его… любимая. Гант недоверчиво покатал на языке это слово. Непривычное, невозможное и… единственно верное.
Внутренняя борьба не мешала графу слушать взволнованного маркиза. Молодой человек сбивчиво приводил разумные, как ему казалось, доводы, не подозревая, какие чувства пробуждает в лорде Тремэле. Гант медленно сжимал в руке трубку, желая свернуть придворному хлыщу шею. Нет. Разумеется, он пересилил себя, понимая, что не имеет права лишать Кассандру возможности выбора, но, о, Всесветлый, как же тяжело ему это далось! Да, он помнил, что Кэсси отказалась танцевать с маркизом на балу, но это еще ни о чем не говорило. Мало ли, что произошло между молодыми людьми? Любая мелочь могла послужить причиной подобной холодности Кассандры. Тем более что маркиз, похоже, был уверен, что она не откажет. Значит, его надежды на чем‑то основаны? Тысячи подозрений закрались в мятущуюся душу лорда. Сколько его не было в Тэнтри, когда Кэс познакомилась с маркизом? Месяц? Да, приблизительно так. Разве этого не достаточно для возникновения чувств между двумя молодыми людьми? Этого больше, чем достаточно… Или… Нет, он не будет препятствовать ее счастью. Пусть сама решит, с кем ей остаться. А внутри все яростно противилось подобному решению и требовало сгрести Кэс в охапку, заставить ее подчиниться и признать, что она — его и только его. Древний могучий инстинкт толкал графа на то, чтобы забрать свою женщину и уничтожить соперника. Каких усилий стоило лорду Тремэлу скрыть происходящую внутри борьбу! Он опасался посмотреть в доверчиво распахнутые глаза Кэс, чтобы не лишиться самообладания и не обнять ее, не подчинить, не сделать своей… Кто бы знал, как граф был счастлив услышать от Кассандры, что она не хочет замуж за маркиза! И кто бы знал, как больно было услышать, что она хочет уйти и от него, своего опекуна! Ему хотелось взять девушку за плечи и встряхнуть, чтобы все мысли в ее голове встали на место. Надо же было такое выдать! «Если вам в тягость мое общество…» — передразнил он малышку. Как только додумалась? Да, он дышать спокойно не может в ее присутствии, он жизнь готов за нее отдать, а она — «в тягость…»
